Константин
— Надоело мне все это! Хватит! Мое
терпение лопнуло!
Папашка сегодня разорался. Принял на
душу, похоже. Просто невыносим. Не могу уже слушать его
бредятину.
Помешался на том, что я не живу, как
ему надо.
Старый уже, внуков хочет. Концерт по
этому поводу очередной устроил. Будто я вот сейчас возьму и помчусь
бабу себе искать и ребенка делать, или еще «лучше», выберу из тех,
что он мне сам подсовывает.
— Ладно, все, — отмахиваюсь и шагаю
к двери.
— Стоять, говорю!
— Ну что еще? — нехотя оборачиваюсь.
— Не буду я жениться на этой… Лене, — сквозь зубы пропускаю между
слов мат. — Она мне не нужна даже чисто на раз, не то что жениться.
И насрать мне на то, что тебе ее папашку надо на что-то раскрутить.
Все. Точка!
— Черт с этой Ленкой. Найди другую.
Женись ты уже только, наконец, заведи семью и ребенка!
— Ага… Когда-нибудь… Может быть… —
скалюсь и, развернувшись, хватаюсь за ручку двери.
— Ты не понял меня, Константин! Это
мое требование! Я устал смотреть, как ты прожигаешь свою жизнь.
Тебе уже двадцать семь лет. Пора бы уже поумнеть.
— Требование? Ты будешь требовать от
меня что-то?
— Какое сегодня число… — отец
прищуривается, глядя в экран своего смартфона. — Угу… Первое
декабря.
— И что, что первое декабря? Еще
сроки установишь, когда я к тебе бабу приволочь должен?
— Именно. Женись. Стань уже
приличным, чтобы мне перед прессой не стыдно было за тебя. Это
благотворно повлияет на мою репутацию, которую мне сейчас ой как
повысить надо…
— Ты че, серьезно?
— Настолько серьезно, что если
ослушаешься, то я вычеркну тебя из завещания и прав на акции. Это
понятно?
— Чего-чего?! — размашистым шагом
подхожу к столу, в который с хлопком упираю ладони. — Ты что такое
несешь? Как это вычеркнешь? Я твой единственный сын!
— У тебя есть старшая сестра, а у
нее муж. Он станет моим приемником.
— Этот тупой утырок плешивый?!
— Мне после смерти плевать уже
будет, развалится компания, не развалится… — откидывается на спинку
кожаного кресла. — Сын у меня черт знает чем занимается…
— Черт знает чем? Совсем обнаглел?!
Я пахаю не меньше твоего!
— Но тебя невозможно вывести в свет.
Таких публика не любит. Нужны семьянины. Ты не такой. Тебя только с
девками продажными ловят! — указывает на меня пальцем.
— Не твое дело, как я живу. Это
только мое дело!
— Как скажешь, сын. Твой выбор.
— Какой еще выбор?!
— Если до тридцать первого декабря
не приведешь ко мне достойную девушку, не решишь жениться, не
объявишь об этом на камеру, то можешь забыть о наследстве.
— Ты здоров вообще? Я должен найти
себе бабу за месяц?
— Я на твоей матери уже через две
недели решил жениться.
То какое время было!
— Ты точно ненормальный! — рычу. — И
ты блефуешь. Не отдашь ты ничего этому утырку! Не посмеешь!
— А вот и узнаешь после нового года…
Сюрприз будет.
Черт, старик и правда по ходу
свихнулся. Если он это сделает на эмоциях… то уже ничего нельзя
будет вернуть.
— Ты же понимаешь, что это
нереально. Где я тебе найду будущую жену за такой срок?
— Уж точно не среди тех, куда ты
обычно бегаешь.
Да это, мать его, смех и только!
— На улице мне что ли выискивать? Ну
или на концерты ходить? Куда там ходят те, которые тебе нравятся?!
— издеваюсь.
— Мне все равно. Лишь бы не
продажная. Проверишь ее с помощью моих связей. Если узнаю, что ты с
кем-то договорился, обманешь меня… клянусь, пожалеешь! — рявкает. —
Я все узнаю!
— Да ты спятил… — скалюсь, оторвав
ладони от его стола.
— Думай, сын. Я слов на ветер не
бросаю.
— Правда на этого гада все
перепишешь? — встаю в позу, руки в карманы сую. — Он же все
уничтожит… Сразу кинет Диану. Скользкий ублюдок! Он же с ней только
из-за бабок.
— Хочешь это проверить? Тогда
продолжай противиться моей воле.
