"Встречается такая любовь,
что её лучше сразу заменить расстрелом..."
Фаина Раневская
1.1.
май, 2022
года
Герман стоял у окна и смотрел на
начинающих зеленеть парк. Май в этом году выдался удивительно
погожим, дождей почти не было, хотя ночи всё ещё были холодными.
Вид с высоты на парк открывался потрясающий. Светило солнце, день
клонился к вечеру. В такие минуты ему как никогда хотелось выйти из
офиса, спуститься вниз в бесшумном зеркальном лифте, пересечь
просторный холл, а потом широкую, в шесть полос, дорогу, а
оказавшись на другой стороне, хулигански перепрыгнуть невысокую
чугунную ограду, оказаться в парке, скинуть с себя модные туфли и
пройтись босиком по совсем недавно вылупившейся нежно-зелёной
травке. Вдохнуть глубоко запах листьев, свежий воздух и ни о чём не
думать. Герман тряхнул головой, на секунду устыдившись неуместных
мыслей, и заставил себя включиться в разговор.
- Герман, я реально не имею ни
малейшего понятия, в чём там было дело, - раздался за его спиной
голос сидящего за столом для совещаний Витольда Модестовича -
спокойный, негромкий и степенный. - Знаю я совсем немного.
Генеральный директор "Мегаполиса" и твой отец вели переговоры о
сотрудничестве почти год. Встречались, общались, даже куда-то за
город ездили вместе - то ли участок под строительство смотреть, то
ли просто отдохнуть и заодно обсудить дела. Извини, но в этом
вопросе я тебе плохой помощник. Ты же знаешь - я болел тогда, три
операции подряд, больше года по больницам. Вот Алекс и не посвящал
меня, всё отнекивался - придём к согласию по важнейшим пунктам,
тогда и будет, что обсудить. А потом раз - и его как отрезало. Все
контакты оборвал, разговоры на тему "Мегаполиса" пресекал. Что там
произошло между ними - я без понятия. То ли просто не договорились,
то ли разругались вдрызг. Я, если тебе это интересно, склоняюсь ко
второму варианту.
- И никаких планов, документов, даже
намёток? - спросил Герман, с сожалением отрываясь от созерцания
деревьев и возвращаясь за свой стол, - Совсем ничего?
- Ничего, - развёл руками Витольд
Модестович. высокий седовласый мужчина в безупречном строгом
костюме, бессменный заместитель покойного отца, его правая рука с
самого основания строительного концерна "Александр-Град", - Я после
смерти Алекса всю документацию с лупой, считай, перерыл. Все файлы
в компьютере перетряхнул, переписку деловую - ни словечка. Если что
и было - твой отец это лично уничтожил.
- Всё ясно. Будем думать сами, -
подвёл итог Герман, - С братьями посоветуюсь. Предложение
"Мегаполиса" о сотрудничестве очень выгодное и перспективное.
Планов у их генерального директора много, деньги, связи - всё есть.
Но торопиться не будем. Всё-таки, странно, что они с отцом так ни о
чём и не договорились.
В приёмной послышался шум и довольно
громкие, не смотря на закрытую дверь, голоса. Через секунду эта
самая дверь с треском распахнулась, и в кабинет ввалились двое
молодых людей.
- Герман!! - прозвучали с совершенно
одинаковой возмущённой интонацией два совершенно одинаковых
голоса.
Герман невольно улыбнулся и поспешил
замаскировать улыбку лёгким покашливанием. Улыбнулся и Витольд
Модестович. Впрочем, глядя на этих двоих, улыбаться хотелось всем и
всегда. Бывали минуты, когда Герман, в свои "христовы" тридцать
три, задумывался о семье и детях, и всегда ловил себя на мысли, что
мечтает именно о такой парочке пацанов, какими были его младшие
братья.
Близнецы затормозили у стола для
совещаний, хмуро глядя друг на друга. Высокие, худощавые, смуглые,
с чёрными взлохмаченными волосами, абсолютно одинаковые, они
представляли собой удивительное зрелище. Отличалась только одежда.
Сегодня Никас был в белом охламонистом свитере крупной вязки и
синих потёртых джинсах, а Доминик - в таком же свитере, но серого
цвета, и джинсы на нём были чёрные. Вот и всё отличие. Вздумай
близнецы одеться одинаково, различить их не смог бы никто - сто раз
проверено.
