Промозглый ноябрьский ветер налетал свирепыми порывами, и его жуткие завывания разносились по степи. Он не утихал ни на минуту – только становился все сильнее и злее, точно намеревался стереть с лица Земли все живое. Деревья гнулись под его жесткими коварными толчками, и идти было невозможно. Впереди долгий, изматывающий путь, и казалось, ему не будет конца…
Пастух и его товарищ совершенно выбились из сил. Им нужно было перегнать стадо овец, но бедные животные жалобно блеяли и тоже не хотели никуда идти. Приходилось постоянно подгонять их и следить, чтобы никто ненароком не угодил в яму, коих в этих местах было огромное количество. И как назло одна овечка все-таки умудрилась выбиться из общего стада и понеслась куда-то в сторону.
– Эй, куда пошла?! – закричал пастух, но его слова потонули в новом порыве ветра. Его помощник подбежал к товарищу и, переводя дыхание, проговорил:
– Она сейчас переломает себе ноги.
– Ну и черт с ней! – махнул рукой пастух. – Я сам скоро тут сдохну, не то что овца.
– Надо догнать ее! – настаивал на своем товарищ.
– Ну иди и догони! – пожал плечами пастух. – Я уже не могу, пока ты гоняешься, я хоть передохну.
Помощник пастуха, молодой парень, был куда выносливее товарища. Сам пастух любил закладывать за воротник и делал это не по выходным, а каждый день – после обеда. А что такого особенного? Здесь все население пьет, и ничего!
Помощник-то его молодой, крепкий, на него бутылка водки так не действует. А вот пастуху теперь срочно нужно передохнуть – сесть куда-нибудь, подальше от ветра, и просто перевести дыхание.
Парень побежал за овцой, а пастух оглянулся по сторонам. Черт разберет, где они – сложно ориентироваться в этой бескрайней степи, да и память уже не та. Но там, впереди, какая-то ложбинка, и идти до нее недолго…
Пастух свернул в сторону и побрел к выбранному для недолгого отдыха месту, игнорируя свое стадо. Помощник, если что, догонит других овец. А что ему, вон какой здоровяк, и бегать он любит…
Так думал про себя пастух, с трудом бредя против порывов ополоумевшего ветра. Сегодня что-то погодка не радует, чувствуется приближение суровой зимы. А вот и укромное местечко: если зайти за бугор и спуститься, ветер так сильно дуть не будет. Идеальное место для привала. Надо же, и сена охапка лежит – точно специально приготовленная для уставшего путника.
Мужчина тяжело опустился на землю, прикрыл глаза. Потянулся к походной сумке, перекинутой через плечо. Свою верную подругу и соратницу, закованную в стеклянную бутыль, он берет с собой всегда – и она помогает ему справляться с трудностями жестокой, суровой жизни. Один живительный глоток – и, глядишь, сил прибудет.
Парень наконец-то догнал овцу, которая сама была не рада, что вздумала отбежать в сторону. Животное стояло на дрожащих ножках и протяжно блеяло, словно зовя на помощь. Парень подбежал к ней, прутиком хлестнул по боку, заставляя бежать в верном направлении.
– Эх ты, безмозглая скотина, – беззлобно проговорил он.
К своей работе молодой мужчина относился спокойно, и, в принципе, его все устраивало. Он ведь вырос здесь, в селе, с детства видел, как зарабатывают на хлеб насущный его родители, и ни капли не возражал, что ему предстоит повторить их собственную жизнь. Он ведь вообще был добродушным человеком, немного простоватым, но зато беззлобным. И старался хорошо выполнять любую работу, независимо от того, простой или тяжелой она ему казалась. В деревне его любили, потому как он всегда соглашался помочь, если просили, да и компанию поддерживал, когда мужики по обыкновению собирались выпить. Вот и к перегону стада он относился вполне неплохо, несмотря на суровую ноябрьскую погоду и изматывающий ветер.
