Майор госбезопасности Павел Андреевич Черных, статный красивый мужчина с густой шевелюрой и черными усами, ужинал в ресторане «Будапешт» в компании сослуживца капитана Сергея Ильина. Оба офицера были в штатском, они приехали сюда после окончания долгого дежурства, двенадцать часов кряду наблюдали за парадным подъездом и окнами квартиры, где собирались валютчики. Когда выпили, усталость отпустила, теперь Черных хотелось излить душу, рассказать некую пикантную историю Ильину, одному из немногих людей, которому верил, как самому себе.
– Вот если бы у нас в стране бывшие супруги расставались друзьями, – сказал Черных. – Ну, как у них вот, за границей… Но ведь мы так не можем, не умеем. Нам надо разругаться, разделить через суд каждую тряпку, каждую деревяшку. Окунувшись в дерьмо, мы испытываем удовлетворение.
Недавно Черных пережил развод с женщиной, с которой прожил в браке почти шесть лет, но обретенная свобода принесла с собой неожиданные неприятности. Супруга оказалась редкостной стервой, из мести написала начальству бывшего мужа несколько анонимок, – Черных якобы ведет разнузданный антиобщественный образ жизни, пьянствует, ходит по кабакам, он превратил свою двухкомнатную квартиру на Профсоюзной улице в притон, там бывают женщины легкого поведения, вино льется рекой, в карты играют с пятницы по воскресенье. Одну из любовниц зовут Тамарой, она работает заведующей ювелирной секцией магазина «Янтарь», другая – Виктория, заместитель управляющего треста столовых.
И еще Черных в присутствии собутыльников и шлюх ругает советскую власть, рассказывает анекдоты, высмеивающие лидеров Коммунистической партии, и негативно, в издевательской форме, отзывается о деятельности Комитета госбезопасности и его лучших сотрудниках, которые, по его словам, не шпионов ловят, а только по бабам бегают и водку жрут. А потом похмеляются и ходят по подпольным врачам, – лечат сифилис.
– Ну, меня главный вызвал, показал эту писанину. Почерк чужой, не ее. Наверное, подругу попросила или любовника. Но большую часть писем – на машинке напечатали. Короче, я прочитал, и волосы на заднице дыбом встали. Босс спрашивает: кто, по-твоему, написал все это? Я честно ответил: бывшая жена Людмила, больше некому. Он стал задавать другие вопросы: что-то из указанных обвинений соответствует действительности? Откуда бывшая жена знает подробности твоего быта? И так далее… Чего тут скажешь, блин. Ну, говорю, ни сном ни духом. Ни анекдотов, ничего… А мой быт – это почти сплошная работа.
Сослуживцы уже расправились с холодной и горячей закуской, выпили поллитровку «Пшеничной», заказали вторую. Черных иногда захаживал в этот ресторан, он точно знал, на каких столиках установлена прослушка КГБ, за такие столики метрдотель, нештатный сотрудник госбезопасности, сажал иностранцев и девочек. Черных всегда брал столик на двоих в дальнем конце зала, у витрины, заранее звонил метрдотелю: сегодня зайду поужинать. Здесь можно говорить все, что в голову взбредет, не стесняясь в выражениях. Ильин пару лет назад сам нахлебался, его Настя писала на работу мужа отвратительные пасквили, выставляя напоказ грязное белье, а когда развелись, но еще не разъехались, вызывала милицию, – якобы бывший муж оскорбляет ее, угрожает расправой, лезет с кулаками…
Началось второе отделение концерта, музыканты чередовали песни Юрия Антонова с лирикой «Битлз», все неплохо, и музыка была негромкой, не надо кричать, чтобы собеседник услышал.
– Ну, и он чего? – спросил Ильин.
Он где-то достал модный финский костюм, синий в светлую полоску, голубую рубашку. В этом прикиде он был похож на сотрудника Министерства иностранных дел, а не на чекиста. Среднего роста с круглым приятным лицом и соломенными волосами, он часто обнажал в улыбке белые ровные зубы, добрые голубые глаза смотрели на мир удивленно.
