«Я потерялась где-то между надеждой и отчаянием, прошлым и будущем, там, где ты никогда меня не найдёшь…»
Кин Айко
Пролог
Единственным источником света в лаборатории была лишь полная луна, которая просвечивала сквозь полупрозрачные занавески. В помещении за круглым столом сидели несколько докторов-учёных и профессор Журавлёв, управляющий научным центром иммунологии.
– Что будем делать, профессор? Этот трусливый подонок Нортвес предал нас, – прорычал доктор Лазарев, взволнованно подняв взгляд на Журавлёва.
Все в гробовом молчании ожидали ответа профессора, но тот лишь молча смотрел в середину стола, и напряжённо о чём-то думал. Его блеклые серо-голубые глаза затуманились, а кончики пальцев, скрещивающихся у подбородка, время от времени нервно вздрагивали.
– Хватит с меня этого! – воскликнула Анна Алексеевна, единственная среди присутствующих здесь женщина. Её крашеные белокурые волосы были идеально забраны на затылке в прямой конский хвост, который по неизвестной причине раздражал доктора Лазарева. Поэтому, когда она подала голос, мужчина нервно хмыкнул, смотря с презрением на докторшу.
Хоть Анне Алексеевне был уже 31 год, ни детей, ни мужа у неё не было. Всю свою сознательную жизнь, она подарила науке. Женщина уже давно знала профессора Журавлёва, ещё со времён университета. Он тогда проводил у них лекции по «иммунологии». С тех пор Журавлёв всегда был примером для неё, и не только. Умный, холодный, расчётливый, невозмутимый и хладнокровный. Таким он всегда был в её глазах.
– Профессор, сколько можно думать? – хоть Анна Алексеевна и уважала его, иногда он мог вывести её из себя. Из-за этого она часто корила себя за свою несдержанность.
– Молчать, женщина! – послышался скрипучий, но уверенный голос.
– Доктор Никитин, я всегда знала, что вы сексист, но проблему нужно решать сейчас же! Иначе, потом будет уже поздно, – не менее уверенно процедила сквозь зубы Анна Алексеевна.
– Вы не видите? Профессор сейчас, как раз думает над этим, а вы ему мешаете!
– Да, как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?!…
Она собиралась ещё что-то сказать, но не успела. Журавлёв ударил кулаком по столу. Его терпение лопнуло.
– Заткнитесь вы оба! Мешаете мне думать.
Женщина взволнованно посмотрела на Журавлёва.
– Но, профессор… Что же нам делать… – еле слышно пролепетала она.
«Никому не выходить из здания! Вы окружены!» проорал полицейский в громкоговоритель, а из окна послышались звуки сирены, и лабораторию поочерёдно стали освещать красные и синие лучи света. Доктора уже начали суетиться, но Журавлёв поднял правую руку вверх, призывая остановиться. Он прекрасно понимал, что никто сейчас не сбежит и делать нечего, так что лучше будет просто всем успокоиться. Они знали, что он прав, но не могли смириться с этим. Анна Алексеевна присела на колени, и обхватила себя руками пытаясь унять дрожь. Некоторые из остальных докторов хотели последовать её примеру, но мужественность не давала им этого сделать.
Арка I
2017 год
1 Эпидемия. Агата Белякова
21 апреля.
Такое чувство, будто они следят за мной. Эти глаза, я вижу их везде. Тёмные руки, багряные пальцы… они тянутся ко мне. Я не могу ни о чём думать, мною овладел парализующий ужас, пробирающийся в каждую клеточку моего тела, в каждый уголочек души. Единственное, что мне хочется это крикнуть «помогите», но я не могла выдавить даже звука.
Голову задела массивная ветка, и по мне прокатилась новая волна боли.
Сколько бы я не бежала, кругом лишь кромешная всепоглощающая тьма. Кажется ещё чуть-чуть, и она засосёт меня в свою пучину полную отчаяния.
– Помогите… – еле слышно выдавила я. – Помогите!
Что-то массивное схватилось за моё плечо и изо всех сил стало раскачивать меня.
