Как давно это началось? Я сосредоточилась, пытаясь вспомнить. Точно не с детства. Сомнамбулизмом я начала страдать года два тому назад, по крайней мере, именно тогда заметила. Сначала я просто вставала и подолгу стояла возле кровати. Властный мужской голос звучал в моей голове. Он звал меня в полуночной тиши, манил гипнотическим шепотом:
– Я вижу тебя. Не могу найти, но чувствую, что ты рядом. Найди меня. Ты должна меня найти… – настойчивый зов разносился по закоулкам моего мозга. Я в это время стояла возле кровати, вытянувшись, как суслик в поле. Об этом странном поведении поведала мне любимая подруга. Я вспомнила тот день, а точнее, ночь, когда проснулась от изумленного возгласа Натальи:
– Лола, ты чего?!!!
Описать в этот момент мое состояние не представляется возможным. Нет таких слов в русском языке. Если выражаться цензурно, можно сказать лишь одно: возникло ощущение, что Туська изо всех своих сил шарахнула меня сковородкой по голове. Наташа довольно хлипкого телосложения, но рука, надо заметить, у нее тяжелая… Я вскрикнула и упала на пол, окончательно напугав подругу. Она привела меня в чувство и долго тряслась всем телом, сидя рядом на полу:
– Блин, капец, ты меня напугала! – наконец выговорила она.
– А я не испугалась, ты как думаешь? – с трудом поднимаясь с пола, спросила я. Болело все тело, особенно правый бок, на который я приземлилась.
– Че было-то? – подруга успокоилась, пересела на кровать.
– Че-че через плечо! – огрызнулась я, потирая ушибленный бок. Мне было страшно неудобно, даже стыдно, как будто я прилюдно обмочилась. – Не знаю, отстань!
Да… Это было два года тому назад, точно. Было нам тогда с Туськой по двадцать одному году. А теперь нам по двадцать три, заканчиваем институт и собираемся выпорхнуть в свободный полет. Но это не все. С тех пор, непонятная болезнь начала прогрессировать. Теперь я ходила во сне… Веселые ночевки с подругой канули в небытие. Я жутко стеснялась своего «постыдного» недуга. Понятное дело, вскоре о нем узнали все мои домочадцы. Мама и папа, поохав, начали водить меня по докторам, которые ничего существенного подсказать так и не смогли. Сомнамбулизм – явление толком неизученное, и, в общем, безвредное, пожимали они плечами. Дорогостоящие обследования не выявили никаких отклонений. Родители мучили меня, пока я не взбунтовалась:
– Боитесь, выброшусь из окна что ли? Так у нас второй этаж, не разобьюсь…
– Отстаньте от девочки! – рыкнул в мою защиту дедушка, мамин отец, со своего инвалидного кресла. Я посмотрела на дедулю с благодарностью. – Не болезнь это, вовсе! Само пройдет! Замуж выйдет девочка и все пройдет!
Я почувствовала, как загорается кожа на щеках. Стало неловко. Но родители тут же замолчали и занялись своими делами. Авторитет дедушки был непререкаем. Профессор, хирург, академик РАМН, имеющий огромное количество заслуг и степеней, когда был здоров, всегда имел весомое слово не только на работе, но и в семье. До самой своей болезни он был заведующим кафедры. После инсульта так и не смог восстановиться. Отказали ноги, появились ещё какие-то сопутствующие болячки… Даже сидя в инвалидном кресле, дед продолжал главенствовать в семье. Он плохо слышал, невнятно разговаривал, пребывая в своем, недоступном нам, мире.
Но иногда вдруг дед словно возвращался из прошлого: с ясным взглядом, твердой речью. Тогда родители тут же превращались в послушных детей, которыми он мог командовать, как раньше. Мама и папа, работали в НИИ, где и познакомились двадцать четыре года тому назад. За эти годы мама выросла от младшего до главного научного сотрудника, папа – до ведущего научного сотрудника.
