Утро было прозрачным и звонким.
И, совершенно естественно, оно было безмятежным.
Ведь это нормальное июньское утро. Каким же ещё оно может быть?
В зеркальной глади моря отражались облака. Утро только что родилось – небо, и море были розовыми. По нежно фиолетовым прибрежным камням топтались белые чайки и потешно орали. Жанну всегда смешило несоответствие элегантного облика этих птиц и их голосов. Они не боялись Жанны, подходили совсем близко, зыркали на неё, о чём-то переговаривались, что-то втолковывали…
Пахло водорослями, прохладой… мокрыми камнями… морской далью…
Вода лениво плюхалась о камни. Жанна так же лениво трогала кончиками пальцев её журчащую прозрачность и улыбалась. Она сидела у воды, но купаться не собиралась. Ленилась. Другое дело сестра Ева. Та любительница и утренних, и ночных заплывов…
Из-за большого плоского камня, закрывающего горизонт по левую руку от Жанны, выплыло солнце – и в озябший за ночь воздух влился тёплый поток.
Ева была уже далеко.
Хочет доплыть до горизонта, подумала Жанна, щурясь, как кошка. Иногда ей нравится играть с собой в маленькую наивную дурочку и думать соответственно.
Жанна грациозная, как хищница семейства кошачьих. У неё атласные чёрные волосы, длинный нос с горбинкой, а глаза формой кошачьи, но тёмно карие, почти чёрные. Сейчас на Жанне чёрная майка, чёрные шортики, ремень с двумя рядами гранёных заклёпок, на ногах высокие чёрные ботинки.
О Еве немного позже…
Жанна встала, потянулась, небрежно отбросила волосы.
Позади неё возвышались мрачноватые скалы, которые кажутся неприступными…
Но сёстры знают тропинку, по которой без труда можно спуститься на этот берег и подняться обратно. Благодаря стараниям Жанны Ева не повредит здесь свои босые ножки: кое-где невзначай появились ступеньки, где-то возник поручень, а там повис канат, облегчающий спуск и подъём…
Этим утром Жанна была улыбчива и ленива. Проснувшись, она сказала: «Сегодня прекрасный день!» Ну, значит, так тому и быть.
Вдруг Жанна почувствовала, будто кто-то невидимый толкнул её в спину. Она оглянулась. Пришло необъяснимое ощущение тревоги, точнее, опасности…
– Эй, лентяйка! – крикнула Ева с моря, – Иди сюда! Вода замечательная!..
Неприятное ощущение как явилось, так и сгинуло.
Жанна помотала головой.
Ева нырнула.
Сделала пару-тройку энергичных гребков и вот её весёлая мордаха показалась снова, значительно ближе. Мокрые волосы прилипли к мокрому лбу. Отдышалась. Потешно подкатила глаза кверху, хихикнула, смахнула волосы ладонью. Потом скрылась за большим плоским камнем. Ещё пара мгновений – вот и Ева.
С изящной лёгкостью взобралась на каменную спину.
Капли искрятся на смуглой коже.
Сияют весёлые зубы.
Красиво…
В отличие от Жанны, Еву можно сравнить с какой-нибудь длинноногой травоядной бегуньей… ланью, например. Хотя, при чём тут животные! Ева похожа только на себя, и ни на кого больше! На милую семнадцатилетнюю девочку. Худенькая, стройная, с улыбкой до ушей, с курносым носиком в веснушках. Сейчас волосы у неё мокрые, а высохнут – будут душистой русой соломой. А ещё у неё прелестно минимальная, почти детская грудь и добрые светлые глаза…
– Гляди-ка, Жанна, вчерашний теплоход уже во-он где… Видишь? – Ева протянула одну ручку к Жанне, а другую в сторону лайнера, которым любовались в порту Города Роз. Жанна кивнула.
Ева потёрла ладонями озябшие в утренней прохладе плечи. Они покрылись «гусиной кожей». Повернулась к солнцу, уперев ладони в бока – сейчас она видна вполоборота со спины – приподнялась на носочках, глубоко вдохнула. Раскинула руки крыльями.
Жанна хотела подняться к ней, но не успела…
За скалами ахнул взрыв. Уши сестёр не ощутили его оглушительным, но было такое чувство, что сотряслись земля и воздух, сотряслись все внутренности…
