Пролог
Как известно, в нашем мире
Нескучный сад образовался после слияния имений Трубецких, Голицыных
и Орловых. Вот только в результате заброса в прошлое курсанта
Новицкого ситуация несколько изменилась.
Во-первых, вероятность
возвышения Орловых сильно уменьшилась. Во-вторых, Голицыным стало
не до приобретения дополнительных имений. А в-третьих, еще в тысяча
семьсот тридцать восьмом году эта территория понадобилась самому
Новицкому, то есть его величеству императору всероссийскому Петру
Второму.
Приехав на место, император,
естественно, не узнал его, потому как в прошлой жизни не был в
Нескучном вообще ни разу, а в Парке культуры – всего один раз, да и
то недолго. Однако он не стал выяснять, где тут в двадцать первом
веке кончался парк и начинался сад, а просто велел разметить
участок между Калужским трактом и берегом Москвы-реки так, чтобы
получилось примерно двадцать гектаров. После чего место было
обнесено забором, а внутри него началась спешная стройка.
Первая очередь была сдана через
полтора года, и Нескучный сад по факту стал тем, чем и задумывался,
то есть самой малонаселенной и комфортабельной тюрьмой в мире. Там
на постоянной основе обитали всего два живых существа – собственно
узник, для которого все и строилось, плюс его кошка, которую он
называл Пятница.
Однако такое положение дел
продержалось не очень долго. Сначала у кошки неизвестно откуда
появился ухажер. Потом пришел другой и прогнал первого, а сам
поселился в Нескучном. Понятно, что вскоре по саду забегали котята.
Глядя на эту идиллию, узник почувствовал нечто вроде зависти и в
очередной визит императора поделился своими мыслями. В результате
чего часть приходящей обслуги была заменена на лиц женского
пола.
После полугодового периода проб
и ошибок узник сделал свой выбор. На территории сада была возведена
небольшая часовенка, в которой и произошел обряд венчания.
Старенький протопоп Пряхин провел его быстро, не особо интересуясь
личностями вступающих в брак, но вдохновенно, ибо император обещал
сразу по завершении оного обряда подписать протопопу заявление аж
на целых три недели.
Разумеется, его величество был в
курсе, что в столь почтенном возрасте, да еще при ослабленном
многолетними излишествами организме трехнедельный запой вполне
может закончиться летальным исходом, но относился к этому
философски. В конце концов, никто же этому дураку насильно водку в
рот лить будет! Сам он ее, пропойца, вылакает с превеликим
удовольствием. А если помрет – то, значит, судьба у него такая.
Заодно и разболтать ничего не сможет, хоть ни фига толком и не
знает, но все же.
Здесь император оказался
буквально провидцем. Впрочем, это его не очень обрадовало. Но и не
огорчило.
Было бы преувеличением сказать,
что узник так уж тяготился своим положением, тем более что режим
строгого ограничения свободы продолжался всего три года, после чего
ему было дано разрешение по предварительным заявкам и в
сопровождении охраны покидать территорию сада. Один раз заключенный
им воспользовался и посмотрел Москву, но особого интереса она у
него не вызвала. У него вообще теперь мало что вызывало интерес.
Будучи ученым, он, разумеется, это подметил. Но решил, что все
закономерно – слишком уж он много хотел в своей первой жизни, за
что пришлось заплатить семью годами, проведенными в силурийском
периоде. Там у него в конце концов осталось только одно желание –
снова вернуться к людям. Однако когда оно исполнилось, выяснилось,
что люди – это, конечно, здорово, но только когда они находятся в
некотором отдалении и не лезут пообщаться.
