Осень. Запах прелой листвы, мокрой земли и дыма. Горячий грог и тыквенные пироги. Многие люди любят осень – самое сытное время года.
Вот вы любите тыквенные пироги? Я их просто ненавижу! А все потому, что с наступлением сентября я вынуждена вставать в четыре утра, чтобы в стылом сумраке пробежать по улице до таверны “Как у мамы”. Там, едва успев скинуть потертое пальто и затопив печь, засовываю в нее первую порцию начищенной с вечера тыквы.
Пока ярко-оранжевые ломти томятся в темноте духовки, мне нужно просеять муку, добавить в нее дрожжи, принести с ледника и нарубить сливочное масло. Потом вымесить тесто и унести его на ледник – и так несколько раз. В промежутках между вымешиванием теста я вынимаю из духовки запеченную тыкву и тщательно протираю через решето. Чищу и рублю орехи. Чищу и тонко режу яблоки. Снова чищу тыкву и загоняю противень в духовку, успевая вымыть крупные куриные яйца.
К восьми утра приходит Берта. Она главная повариха в таверне “Как у мамы”. Она крупная, неторопливая и очень больно бьет по голове огромной ложкой.
Берта проверяет все: таз с протертой тыквой – щелчок. Рулон теста – еще щелчок. Орехи – тут обходится щелбаном. Яблоки – тут я уворачиваюсь.
Внимательно все осмотрев, Берта берется за огромную скалку. Она тонко раскатывает тесто и разбрасывает его в приготовленные мною формы. Небрежно выравнивает ножом и кивает. Это значит, я могу раскладывать начинку и украшать тыквенное пюре ломтиками яблок.
К этому времени приходит Вит – хмурый парень, который числится у нас младшим поваром. Он запихивает пироги в духовку и принимается толочь сахар. Я же берусь за венчик, чтобы приготовить меренгу.
Когда в глазах темнеет от усилий, Берта снова важно кивает, и Вит вынимает пироги на огромный чистый стол – остывать. Вот теперь повариха набирает взбитые белки в большой мешок с острым кончиком и принимается украшать пироги. Посыпает начинку дроблеными орехами, художественно выкладывает белые шапочки меренги и командует поставить пироги на печь, чтобы подсушить украшения.
В десять Вик идет открывать двери, приходят Мирка – наша бессменная официантка – и сам хозяин, мистер Бронски. Тянутся первые посетители, желающие выпить горячего сбитня и съесть кусок пирога.
Берта принимается варить к обеду похлебку из протомившихся в котле костей, крупы и пряной зелени. Вит кромсает на сковороду колбасу или окорок. Мирка режет хлеб, а я… снова сажусь чистить тыкву.
В то утро я вышла на крыльцо, отчаянно борясь с зевотой. Поежилась, чувствуя, как ночная прохлада пробирается под поношенную юбку и потертый плащ. Эх, когда же я накоплю на новую одежду? Пока весь заработок сжирает покупка угля, ремонт крыши и налог на строение.
В голове сложился привычный день, пахнущий тыквой. Руки заныли. Я вдруг ощутила вселенскую усталость и несправедливость. Я ведь еще так молода, а после смерти бабули не вижу ничего, кроме таверны и ночных улиц! В каком-то порыве я подняла голову и, борясь с набежавшими слезами, прошептала в звездное небо:
– Бабушка! Ну почему ты ушла так рано! Почему оставила меня одну? Ты же всегда говорила, что я особенная! Что я буду счастливой!
Что-то прошуршало по старой черепичной крыше. Я вздохнула. Только не камень! Если мне придется опять платить кровельщику, не смогу купить к зиме теплые сапоги! Однако вместо камня или сброшенной ветром ветки к моим ногам упал… свиток!
Я не поверила глазам – может, просто ветка? Но почему тогда она светится в полумраке улицы?
Осторожно, боясь чего-то, я подняла рулончик плотной желтоватой бумаги, покрутила в руках, сняла ленту и развернула лист.
“Если ты читаешь письмо – ты наш. Ты – маг. Пройди испытание и поступи в Межмировую академию Изумруд! Помни, ты можешь взять с собой только то, что способен унести.
