Мне кажется, что я родилась уже старой. Как бы получше
объяснить... Иногда представляю, что в тельце ребенка
вселилась уставшая, измученная прошлыми жизнями душа.
Вселилась и снова отчаянно захотела жить в удивительном
мире, начать все сначала, попробовать еще разочек, вдруг да
получится.
Когда я была маленькой, часто спрашивала маму:
— А умереть - это очень больно? Неужели я тоже
когда-нибудь умру и меня совсем-совсем не будет? Мама, что же
делать, я совершено не хочу умирать!
Я закрывала глаза и пыталась представить, что вот так же темно
мне будет лежать в гробу под землей. Темно и жутко. Нет, нет -
такое не должно со мной произойти! Страх исчезнуть, то есть
перестать осознавать самое себя оказался первым страхом,
который мне довелось испытать.
— Скоро ученые изобретут особое вещество, - успокаивала
мама. – Это будет настоящий эликсир жизни, мы будем пить его по
столовой ложке в день и останемся жить навечно.
— А когда же его изобретут? - волновалась я.
— Ты как раз успеешь вырасти к тому времени!
Я доверчиво успокаивалась и представляла себе маленький граненый
бутылек с жидкостью почему-то синего цвета – источником
вечной молодой жизни. Иногда даже фантазировала, будто именно я
изобрету этот чудодейственный напиток и стану спасительницей
человечества. Мечты, мечты...
Как-то вечером мама застала меня за одним нехорошим делом. Я
лежала в кроватке и, спустив трусики, играла сама с собой. Меня
отшлепали, поставили в угол, а потом сказали, что если не
прекращу это плохое занятие, то вскоре непременно умру.
— И девочка, которая меня научила так делать в «садике», тоже
умрет? - поинтересовалась я.
— Вполне возможно.
Воспитательный прием подействовал, дурную привычку я забросила,
поскольку тогда очень боялась смерти и по-животному
яростно хотела жить.
Но вскоре душа моя освоилась в новом теле и даже
начала задирать свой эфирный нос. И как только у меня хватало
наглости спрашивать воспитательницу:
— Ольга Васильевна, а кто в нашей группе сегодня занимался лучше
всех?
Ответ казался очевидным. Я на лету схватывала новые знания,
привыкала к похвалам. Помню, что из всей старшей группы одну меня
взяли на эпизодическую роль в настоящем спектакле, где играли наши
воспитательницы. Тогда я считалась не по годам умненькой и
раскрепощенной девочкой с артистическими задатками. А уж какой
мудрой казалась себе я сама...
Однажды по дороге в детский сад задала папе вопрос:
— А бывают ли дети умнее своих родителей?
— Хочешь сказать, что ты умнее нас? - снисходительно переспросил
он.
Я лукаво молчала, поскольку считала себя самым
необыкновенным существом во Вселенной. Верилось, что весь этот мир
создан именно для меня, и одна лишь я нахожусь в его центре.
Только теперь - много лет спустя, могу
представить, как, прочитав мои наивные мысли,
улыбнулся отец - самолюбивый тридцатилетний
мужчина.
А, может, ребенок тем и отличается от взрослого, что помнит свое
божественное происхождение и любит себя так же, как любит его сама
жизнь - просто за то, что он есть? Каким бы ни
был.
Детский сад мне не нравился. Там обязательно нужно было спать
после обеда, даже когда хотелось бегать, рисовать, разбирать
игрушки, играть с ребятишками. И еще я побаивалась одну
воспитательницу. Однажды она заметила, как во время «сон-часа»
я лежу в кроватке с открытыми глазами. Помнится, я тогда честно
призналась, что спать не хочу и попросила разрешения тихонько
посидеть в общей комнате. Мне тотчас велели подняться, правила
для всех одинаковы.
— Раз спать не можешь, будешь стоять у своей кровати!
И я продолжала стоять, даже когда объявили подъем и
другие дети начали одеваться. И когда все уже
покинули спальню, я оставалась на своем посту. Похоже, про меня
просто забыли.
