Наши дни, г. Тюмень
Даша
Если подкрашу глаза и губы, тоналку
и румяна нанесу – буду эффектной красавицей. В двадцать восемь
это еще легко, тем более времени для ухода за собой хватает. Я
нахожусь в бессрочном отпуске или, по словам старшей сестры Юльки,
сижу на шее у родителей.
Но мама не против, говорит, мне надо
отойти от стресса. Последний мой работодатель оказался мошенником –
воровал нефть на бумаге и продавал воздух.
Как это ему удавалось, не выходя их
кабинета, трудно сказать. Главное, некоторые любители дешевой нефти
верили и переводили деньги на счет, а потом к нам в офис
нагрянули ребята в черных масках с автоматами. Я была только
помощником бухгалтера, меня не долго мурыжили на допросах, а вот
начальник получил реальный срок.
Особенно расстроила новость мою
сестру, - Юля мечтала, что я выйду замуж за начинающего
нефтяного магната. Теперь при каждой встрече твердит, что мне
пора научиться правильно выбирать в жизни: работу, мужчину и обои в
детскую.
Сестра ждет второго ребенка и
недавно выгребла с маминых антресолей все наши старые детские
книжки.
– Тебе-то не пригодятся! Ты же у нас
чайлдфри.
Я спорить не стала, просто
помогла донести две увесистые коробки до такси. И еще подумала, что
при солидной зарплате Юлькиного мужа можно кучу новых книг купить,
а не подклеивать издания восьмидесятых годов. Нет, жадничает
сестрица. На принцип идет или дразнит меня нарочно. У нас всегда
было небольшое соперничество, но я во всем отставала – в возрасте,
в масштабах амбиций и даже в весовой категории.
К тридцати пяти годам Юлька
раздобрела и отточила высокомерный взгляд. Длинные
балахоны стала носить и волосы закалывать в высокую прическу с
парой игривых завитков на висках, точь-в-точь
древнеримская матрона. Родители правильное имя выбрали.
А меня Дарьей назвали, в переводе с
персидского «обладающая благом и всяческими дарами». Очень хочется
соответствовать. Жил когда-то персидский царь Дарий – жутко
богатый и властный дядька. Его потом Александр Македонский
победил.
Детские рассказы про великих
полководцев Юлька тоже забрала, а ведь книжку мне родители на
двенадцатилетие подарили, даже надпись соответствующая на корочке
сохранилась. Папа у меня бывший военный, сегодня у него юбилей, в
нашей маленькой квартире много народа соберется, хочется выглядеть
особенно хорошо и «беспроблемно».
Я помогла маме приготовить рыбу в
фольге и нарезала пару фирменных салатов, а два
пирога – мясной и сладкий, мы заказали в ближайшей кулинарии. Можно
было, конечно, серьезную дату отметить в кафе, но папа настоял на
домашнем торжестве. Он у нас экономный, открыто гордится, что помог
дочке с зятем за три года выплатить ипотеку, а теперь копит
денежки, чтобы младшенькую обеспечить, то есть меня. А я на шее
сижу… Эх!
Юлька с мужем первые прикатили, пока
я разбирала их пакеты с закусками, мама вспомнила, что тете Свете
нельзя алкоголь после операции и надо срочно бежать в магазин за
гранатовым соком, потому что на остальные у нее аллергия.
– Кошелек мой возьми в сумке!
Я ринулась к порогу, но замерла на
полпути, услышав за спиной ехидную реплику сестры:
– Скоро тридцатник стукнет, а без
маминой карточки никуда!
Поколебавшись немного, я вернулась в
кухню и нетвердым голосом парировала:
– У меня хотя бы зарплатная карточка
есть, пусть на ней всего сорок рублей осталось, а тебя сначала
родители кормили, а потом муж. Ты сама ни дня не работала.
– Да ты знаешь, как я устаю дома с
ребенком! – заверещала Юлька, размахивая перед моим носом
палкой копченой колбасы. - Ты представляешь, что такое
вставать в пять утра и гладить мужу белую рубашку, а потом готовить
завтрак, убирать комнаты, бегать по магазинам-поликлиникам-аптекам
да еще за собой следить…
