НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ПОЭЗИИ
Не так уж много в мире великой одухотворенной поэзии, созданной женщинами. Две Эмили – Бронте и Дикинсон, в моей системе ценностей, стоят в одном ряду с Сапфо и Цветаевой. Более того, они как бы олицетворяют своим творчеством настоящее и будущее поэзии, угадывают и воплощают в своих поэтических опытах ход развития мировой литературы на столетия вперед, трансформацию общечеловеческой системы коммуникаций. Особенно заметно это в поэзии американки Дикинсон, которая сегодня является наиболее читаемой поэтессой у себя на родине. А, может быть, и во всем англоязычном секторе, оказывающем огромное влияние, в том числе, и на русскоязычную литературу. Однако, из почти двух тысяч написанных стихотворений при жизни было опубликовано всего лишь семь.
Литературная и личная судьба Эмили Элизабет Дикинсон достаточно хорошо изучена и, в немалой степени, как мне кажется, трагична. Хотя знакомые Дикинсон, скорее всего, знали о ее произведениях, только после ее смерти в 1886 году, когда был обнаружен тайник со стихами, ее работы стали достоянием общественности. Первый опубликованный сборник составлен в 1890 году личными знакомыми, хотя они сильно редактировали содержание. Полный сборник ее стихов впервые стал доступен в 1955 году. В 1998 году The New York Times сообщила об исследовании, в ходе которого инфракрасная технология показала, что большая часть работ Дикинсон была намеренно подвергнута цензуре. По крайней мере, одиннадцать стихотворений Дикинсон посвящены ее невестке Сьюзан, и все посвящения были позже уничтожены. Эта цензура призвана скрыть природу отношений Эмили и Сьюзен, которые многие ученые интерпретируют как романтические.
Приведу выдержку: «Сьюзи, ты действительно вернешься домой в следующую субботу, снова станешь моей и поцелуешь меня… Я так надеюсь на тебя и так жажду тебя, чувствую, что не могу дождаться, чувствую, что теперь ты мне нужна… что ожидание еще раз увидеть твое лицо заставляет меня горячиться и лихорадить, и сердце мое бьется так быстро… моя дорогая, я кажусь тебе так близко, что я презираю это перо и жду более теплого языка.»
Из мужчин, как мне представляется, Дикинсон безответно любила священника Чарльза Уодсворта, с которым познакомилась в Филадельфии, и это обстоятельство, думаю, явилось главной трагедией ее жизни. "Наполовину старая дева, наполовину любопытный тролль, а в сущности – смелый и "сосредоточенный" поэт, по сравнению с которым мужчины, поэты её времени, кажутся робкими и скучными." – очень точно охарактеризовал Дикинсон театральный режиссер, драматург и писатель Джон Бойтон Пристли. На похоронах гроб с телом поэтессы пронесли по лютиковому полю, у могилы было прочитано одно из стихотворений ее тезки, наиболее любимой ею поэтессы – Эмили Бронте.
За время работы над переводами Дикинсон стала мне настоящим другом… Даже мысленно – не по Чехову, а изначально надежным товарищем и соратником, который все понимает и готов поддержать в любую минуту. Того же, соответственно, ждет и от меня – и я, признаться, несколько опасаюсь нашей будущей встречи. Поскольку не знаю наверняка, сумел ли перевести ее поэзию так, чтобы это понравилось ей самой. А проблема заключается в том, что переводами в России, в основном, занимаются не поэты…В итоге из под пера моих коллег очень часто выходят не переведенные лирические откровения автора, а вариации на тему… Причем, зачастую, такие общие вариации, даже близко не напоминающие стиль и настроение оригинала. Поэт ли я? Не знаю, оттого мне страшно уходить туда…
Совсем иные отношения сложились с Эмили Бронте. Можно сказать, что я по – настоящему влюбился в эту далекую хрупкую англичанку, сильную духом и нежную. Одному Богу известно, что чувствует, что переживает, сколько нервов и жизненных сил оставляет переводчик в процессе работы, если дело обстоит именно так. А если не так, и литератор привычно и профессионально рифмует оригинал, тогда перевод получится не страстным, не жизненным. Кто-нибудь знает, сколько поэтических произведений написал и перевел, например, русский поэт Бальмонт, имевший способности к языкам? Специалисты насчитают до сотни томов, а что мы читали и помним? В защиту скажу, что есть очень неплохие переводы, но их крайне мало…
