*
Прошло уже более полугода после того как Марку пришло оповещение на почту, что его брак расторгнут. Он сидел в съемной квартире и задумывался над разделом имущества, и о том как часто сможет видеть дочку, которой в этом году исполняется четырнадцать лет, элементы Марк платил исправно, его зарплата в аналитической компании позволял ему снимать хорошую квартиру студию, нажитую в браке двухкомнатную квартиру на севере Москвы Марк оставил жене и дочке.
Съемная квартира Марка располагалась в том же районе, где жили его бывшая жена и дочь, но на противоположном конце квартала. Это был своеобразный компромисс: он был рядом, но при этом жил отдельной жизнью. Ему было достаточно сесть в метро и проехать три станции, чтобы добраться до работы в центр города, но для него это была пропасть, которую он не хотел переступать. Каждый день, садясь в вагон, он видел в окне знакомые дома и улицы, и каждый раз сердце сжималось от тоски и сожаления. Он старался не думать о том, что всего в нескольких кварталах от него живет его дочь, и, что, возможно, в это самое время она идет в школу. Его прошлое было рядом, но достучаться до него он не мог, да и не хотел.
Квартира-студия была небольшой, но уютной, как он считал, по крайней мере, для одного человека. Панорамные окна от пола до потолка открывали вид на огни ночного мегаполиса, которые внизу казались разбросанными горстями драгоценных камней. Ночью это завораживало, а днем, безжалостно подчеркивало одиночество. Стены были выкрашены в нейтральный серый цвет, контрастирующий с темными дубовыми панелями и мебелью. В центре комнаты располагался большой угловой диван из серой кожи, на котором валялось небрежно брошенное одеяло. Напротив дивана висел огромный плазменный экран, который чаще всего использовался для работы, чем для развлечений. На небольшом журнальном столике, в окружении небрежно разбросанных бумаг и ноутбука, стояла одинокая чашка с недопитым кофе. Кухонный уголок, скрытый за раздвижной перегородкой, был выполнен в минималистичном стиле: стальные поверхности, встроенная техника, никаких лишних предметов. Рядом, в узком коридоре, Марк поставил стеллаж, полностью забитый профессиональной литературой и аналитическими отчетами, а на открытых полках одиноко стояло несколько старых фотографий в простых рамках. Все в этой квартире говорило о порядке, но порядке, напоминавшем об одиночестве.
С каждым днем воспоминания о браке казались Марку все более мрачными. Он пытался заставить себя вспомнить хорошие моменты, но в памяти всплывали лишь ссоры, упреки и взаимные обиды. Он видел в бывшей жене тирана, который постоянно принижал его достоинства, высмеивал его интересы и заставлял чувствовать себя ничтожным. В его сознании брак перестал быть союзом двух любящих сердец, а превратился в клетку, из которой ему удалось вырваться. Все чаще он слышал о разводах среди друзей и коллег, и приходил к выводу, что брак в современном мире – это устаревшая концепция, обреченная на провал. Его социальная сеть пестрила фото одиноких мужчин и женщин, стремящихся к независимости, и это лишь укрепляло его мнение о бессмысленности создания семьи.
– Может, я просто не создан для этого? – часто думал Марк, чувствуя, как в душе нарастает обида и разочарование.
Он протянул руку к тумбочке и вытащил из-под горы бумаг старый альбом с фотографиями. Марк листал страницы, перебирая пожелтевшие снимки, где они с женой были еще счастливыми молодоженами. Прошлое казалось далеким и нереальным. На фотографиях были счастливые лица, влюбленные взгляды и радостные улыбки.
