Дартон-Холл – обычный американский городок, не мегаполис, конечно, но и не деревня с двумя сотнями жителей. Он находится где-то около Нью-Йорка, но последний, к счастью, нисколько не затмевает его в сфере инфраструктуры. Да, Дартон-Холл – город вполне современный, хотя и старый; он существовал едва ли не с самого освоения Северной Америки.
Здесь всегда проживало много иностранцев; наверное, Дартон-Холл привлекал их своей старинной архитектурой или же большим количеством учебных заведений. Искусство процветает здесь: не сосчитать, сколько колледжей занимаются подготовкой будущих музыкантов, художников, писателей и актёров; школы также частенько встречаются с каким-нибудь уклоном – не с математическим или лингвистическим, как мы привыкли считать, а с уклоном, к примеру, театральным. Словом, очень творческий городок, в котором находили себя юные души.
Ежегодное количество въезжающих на самом деле не могло не радовать. Администрация города, признаться честно, и сама понять не могла, почему у этого неизвестного почти места за последние пять лет появилось столько поклонников.
Как и в любом другом городе, люди здесь жили самые разные: бедные и богатые, добрые и злые, весёлые и грустные, глупые и умные, коротко говоря, различные личности, которые в корне отличаются друг от друга. Разные люди. Разные судьбы. Разные характеры. Разное мировоззрение. Однако сейчас мы поговорим с вами об одном конкретном типе людей. Их называют иногда меланхоликами.
Знакомо ли вам то чувство, когда ты думаешь, что завтрашнее утро будет лучше, чем сегодняшняя ночь? Знакомо ли вам то чувство, когда ты не можешь разлепить ресницы от слёз? Знакомо ли вам то чувство, когда дыхание спирает, а в груди становится больно так, словно тебя долго и долго били? Знакомо ли вам то чувство, когда ты просыпаешься ещё до будильника, понимая, что ощущение отчаянной беспомощности никуда не делось?
Хейзел Свон это было знакомо.
Она так наивно полагала, что сможет отвлечься, глубоко заснув. Однако едва открыв глаза, первой мыслью девушки было: «Я одна. Ничего ещё не закончилось». Казалось бы, какая беда – парень бросил! Но для Хейз всё было куда сложнее: такие люди, как она, нежные, доверчивые, глубокие до чувств, привязываются сильно и надолго.
Встав с постели и натянув пушистый синий халат, девушка посмотрела на настенные часы. Половина шестого. До занятий в школе ещё два с половиной часа, но вопреки своей ответственности и стремлению к хорошим оценкам, Хейзел решила остаться дома.
Она спустилась на первый этаж, на кухню, дабы выпить свой любимый зелёный чай, а из головы всё ещё не выходил вчерашний разговор с Крисом:
«Прости, но твоя ревность так надоела мне. Ты ведёшь себя, как маленький ребёнок, стремящийся контролировать всё и вся. Пойми, я не всегда буду рядом. Однажды тебе придётся научиться решать проблемы и самой. И сдерживать срывы тоже самой».
Так сказал парень, искоса глядя на любимую из-под своей шикарной блондинистой чёлки. Хейзел не узнавала его: прекрасные голубые глаза не выражали больше той нежности, какая была постоянно до этого дня. Словно кто-то взял и подменил Криса.
Мисс Свон налила чай и снова поднялась в свою комнату.
Вообще, характер её окружающие считали своеобразным. Люди как-то всегда сторонятся тех, кто не пускает в компании шуточек и молчит, пока их лично не спросишь. Хейзел входила в число этих молчальников. Гораздо приятнее ей было говорить с человеком один на один, со всей дружелюбностью и заинтересованностью, на какую она только была способна; однако эти дружелюбность и заинтересованность в разговоре с незнакомцем проявлялись лишь в еле восторженном «Круто!», ибо ничего с собой не могла поделать девушка – скромность всегда брала над ней вверх.
