Упомянутая в заголовке цифра, часто встречается в статьях, посвященных второй мировой войне, когда речь идет о количестве советских солдат и офицеров, оказавшихся в плену у немцев. В некоторых источниках называется четыре миллиона. По немецким данным из 3,9 мл советских военнопленных 1941 года в живых осталось 1,1 мл. Однако, цифра три миллиона молодых советских солдат, убитых или умерших за колючей проволокой, нигде не подвергается сомнению. К сожалению, советская статистика не располагает точными цифрами жертв второй мировой войны, а в литературе вы не встретите дневников или воспоминаний бывших пленных, о годах, проведенных в лагерях. Да оно и понятно – кто будет издавать мемуары «изменников» родины! Возникает вопрос: «Откуда появилось такое большое количество предателей Родины?» Из истории Советского Союза известно, что все годы велась бескомпромиссная борьба с врагами народа и миллионы их были уничтожены задолго до войны, а уцелевшие – надежно запрятаны в ГУЛАГ’е. Последние враги, затаившиеся в рядах Красной армии, были «разоблачены» и уничтожены накануне войны и даже в самый ее разгар.
Каковы же потери сторон в личном составе в 1941 году? Немцы подсчитали: убитыми, ранеными и пропавшими без вести с 22 июня по 31 декабря они потеряли 830.903 человека. Официальных сведений с нашей стороны нет, Доктор исторических наук В. А. Анфилов, работавший в 50-х годах в военно-историческом отделе Генштаба вместе со своими сотрудниками подсчитали и удивились: эта цифра составила 5 мл человек. Из них 3,9 мл пленных за первый год войны! Только в Белоруссии, в июне-июле 1941 года, погибло свыше 400 тысяч военнослужащих Красной армии, более 500 тысяч попало в плен.
Автору этих строк удалось выжить. Попав в плен под Минском, в июле 1941, был освобожден в апреле 1945 года. О годах, проведенных в плену, и пойдет рассказ.
На службу в армию был призван в 1940 году из Ленинграда. Под впечатлением песни «Три танкиста, три веселых друга…» и кадров из фильма «Трактористы» изъявил желание проходить службу в танковых частях. Желание удовлетворили, и вместе с 30 парнями со средним образованием из Ленинграда, был направлен в 8-ой танковый полк 36-й кавалерийской дивизии им. Сталина, квартировавший на территории, только отошедшей от Польши, в м. Крынки.
Вновь прибывших направили в полковую школу и стали готовить механиков-водителей танка БТ-7. Воинская часть, вернее, ее отдельные эскадроны (так назывались танковые подразделения) располагались в брошенных панских усадьбах, в деревянных строениях, на расстоянии 2–3-х км один от другого. Сама кавалерийская дивизия располагалась в Берестовицах.
В отличие от некоторых танковых формирований нашей 10-й армии, например: 25-й и 31-й танковых дивизий, 13-го механизированного корпуса, имевших к началу войны по несколько учебных танков, фактически совершенно безоружных, наш полк имел полный комплект – 52 легких танков БТ-7. Ведь дивизия носила имя Сталина.
При обучении командование руководствовалось девизом: «тяжело в учении – легко в бою» во всех случаях, когда надо и когда не надо. Однажды всю нашу группу направили на медицинскую комиссию в Гродно для отбора кандидатов в летные училища. До железнодорожной станции 26 км заставили идти пешком (полк располагал парком автомобилей, а в авиационном бензине стирали рабочие гимнастерки), в результате по состоянию здоровья ни один из 30 человек комиссию не прошел.
