Беда пришла под покровом темноты, после полуночи, когда благословенный торговый город Ирхабад, позабыв про заботы минувшего дня, заснул, дабы набраться сил и достойно встретить очередное утро. Армия непобедимого завоевателя Гурлинга по прозвищу Богоборец высадилась с моря не под стенами, как это обычно делали пиратские вожаки, а сразу в порту. Вражеские диверсанты смогли обезвредить городскую стражу, захватили сторожевые башни и опустили защитную цепь, которая ночью прикрывала вход в гавань. После чего флот врагов без помех подошел к причалам.
На берег хлынули десятки тысяч воинов разных племен и рас. Захватчики быстро разбились по сотням и батальонам, ворвались в город, и спасения от них не было. Храбрые горожане пытались встать на пути врагов и умирали. Трусливые прятались в домах и умирали. Умные, бросая нажитое имущество, спешили к северным воротам и надеялись покинуть Ирхабад, но там их поджидала засада и они тоже умирали. А верующие, все, кто надеялся на помощь городского покровителя великого бога Сигманта Теневика, бежали в храмовый комплекс на холме Святителей и молились.
Армия воина-чародея Гурлинга много лет шла от одной победы к другой. Спаянная железной дисциплиной и непоколебимой верой в своего полководца, который за тридцать лет не проиграл ни одной битвы, она сокрушала всех, кто выступал против нового «потрясателя вселенной». Королевства и графства, вольные союзы торговых городов и племенные содружества мира Руфан прекращали существование, когда Гурлинг вторгался на их территорию. И не было от него спасения. И не было того, кто мог встать с ним вровень. И горели поселения, вытаптывались посевы, умирали люди и после его вторжения оставались только выжженные руины, вытоптанные солдатскими ботинками равнины и горы обглоданных дикими животными костей. А теперь настал черед Ирхабада.
Спустя два часа после высадки захватчиков на берег, сопротивление гарнизона было подавлено, а все выходы из города надежно заблокированы. Начиналась мародерка. Победители грабили горожан, насиловали женщин, предавались пьянству и упивались своим могуществом. Однако предводитель захватчиков в этом не участвовал. Его не зря прозвали Богоборцем, ведь главная цель Гурлинга была простой – он хотел уничтожить все храмы мира Руфан, отринуть богов и заставить людей, да и не только людей, поверить в свои силы и разум, ибо нет никаких небожителей. Поэтому, получив подтверждение, что победа уже не ускользнет из его рук, с отрядом избранных воинов завоеватель поднялся на холм Святителей.
Гурлинг, высокий стройный мужчина в черной броне, в черном глухом шлеме, с черным плащом на плечах и черным мечом в правой руке, казался исчадием ада. Но это только внешне. На самом деле, конечно же, он был человеком из плоти и крови, со своими достоинствами и слабостями, великий чародей и полководец, который в дни юности лишился своей возлюбленной. Его невесту сожгли инквизиторы культа Амраха Благочестивого, и Гурлинг не смирился. Он стал мстить. Одно действие повлекло за собой другое, и воин-чародей отрекся от всех богов, вышел на кровавую тропу мести, и теперь судьба привела его в этот город, к святилищу Сигманта.
Завоеватель остановился перед запертыми воротами величественного храмового комплекса, за стенами которого укрылись последние свободные жители города, жрецы и воины. Гурлинг знал, что в этот момент они молят своего ложного божка о спасении, надеются на чудо и проклинают его. А еще он был уверен, что все будет именно так, как хочет он. Защитники храма, которые посмеют поднять против него оружие, погибнут, а остальные станут свидетелями осквернения святынь и разнесут слова его обличительной проповеди по миру. Так уже было. И так еще будет не раз. До тех пор, пока в мире Руфан есть храмы и святые места, где доверчивые религиозные глупцы преклоняют колени, молят богов о милости и приносят им жертвы. Да, Гурлинг действовал жестоко и пролил море крови. Но десятилетия борьбы убедили его, что одними уговорами и призывами верующих не переубедить. Они не желали отрекаться от божественных покровителей и каждый раз, когда Гурлинг пытался воззвать к их разуму, начинали молиться или пытались втянуть воителя в пустой теологический спор. А Богоборец не желал тратить свое драгоценное время на болтовню и шел к цели самым коротким путем, который был прямым, словно копье, и разил наповал.
