>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Первая половина шестого века. Вторая Римская империя, протянувшаяся далеко на восток до персидских владений, жаждая еще больше земель и богатств, стремится к завоеваниям потерянных в V веке территорий на западе. И македонский крестьянин Петр-Савватий, избранный загадочной судьбой императором под именем Флавий Юстиниан I, посылает полководцев – и лучшего среди них – Флавия Велисария возвратить бывшие римские провинции в Северной Африке и в Италии.
И ничто не помешает неумолимому стратигу захватить роскошный, злокозненный Карфаген – ни внезапно начавшийся в Константинополе накануне похода в Ливию кровавый бунт «Никá», ни иные происки противников римской экспансии.
В вихре непрерывных войн горели сердца, клокотали страсти, лилась кровь и струилось вино, торжествовали зло и запретная любовь. Мириадам людей жизнь представлялась бушующим морем, по которому их, движущихся по предначертанному пути, захлёбывающихся и опьяненных собственным роком, несло в пропасть смерти.
В этом кровавом хаосе тлели – не заметные постороннему взору, – угли давней, упорной и нескончаемой тайной войны. Она затевалась в атриумах старинных аристократических вилл, осененных древними платанами, или в деловой тишине добротных банкирских контор. А велась в императорских приемных, хотя и облаченная в одежды придворного этикета, но от этого не менее жестокая.
О непримиримых давнишних противниках и их нескончаемой борьбе повествовал в своих книгах удивительный писатель, блистательный лжец и феноменальный криптограф Прокопий Кесарийский. Его загадки попробовала прочесть лингвист Хоанна Химéнес, автор книги-расследования «Кто победил: Рим или Карфаген?». Её новая книга «Если Карфаген будет захвачен, мир погибнет…» – это попытка автора, хотя несколько пристрастная, с помощью подробного текстуального анализа извлечь скрытый смысл, вложенный советником Прокопием в невероятные истории о его современниках, приводившие европейских историков в недоумение и заставлявшие последних сомневаться в достоверности фактического материала.
Если Карфаген будет захвачен, мир погибнет…
Хоанна М. Химéнес
Перевод А. Боровски
Nihil tantum repugnat ne verbis illustretur, at nihil adeo necesse est ante hominum oculos proponere ut certas quasdam res, quas esse neque probari potest, qua contra eo ipso, quod pii diligentesque viri illas quasi ut entia tractant, enti nascendique facultati paululum appropinquant.
Albertus Secundus, «Тractatus de spiritu cristallo»
Нет ничего, что меньше всего поддавалось бы объяснению и в то же время больше нуждалось в том, чтобы людям открыли на это глаза, как то, что определенные вещи, существование которых нельзя ни доказать, ни счесть вероятными, но благодаря благочестивым и прилежным людям, которые относятся к ним как к чему-то действительно существующему, они все же имеют возможность появления и существования.
Альбрехт II Мудрый «Трактат о хрустальном духе» (перевод автора).
Есть в истории примеры, когда какое-либо явление, кажущееся, на первый взгляд, неприметным и не всегда значительным даже для его современников, несет в себе такой мощный эмоциональный посыл, что меняет судьбы миллионов людей и открывает новую историческую эпоху.
По причинам, не зависящим от людей или, наоборот, тщательно подготовленное людьми с изощренным умом, происходит событие, которое – будто водораздел – разбивает событийно-временной поток на «до» и «после». Чем была, например, война с вандалами в VI веке для ромеев, жителей Второй Римской империи с центром в Константинополе? И что значила та же война для ливийцев и вандалов, граждан Вандальского королевства в Северной Африке? Являлась ли эта война следствием осуществления амбициозной программы Юстиниана I (482—565 гг.) по собиранию бывших римских владений и восстановлению Римской империи для одной стороны и утратой суверенитета и уничтожением целого государства – для другой? Или, может быть, в столкновении римского закона и порядка с варварской свободой крылось что-то еще? Этой теме и посвящена настоящая книга, ставшая естественным продолжением предыдущей моей работы, опубликованной три года назад и называвшейся «Кто победил: Рим или Карфаген?».
