От мертвой подруги брата остались лишь пазлы – целая коллекция, прибитая к стенам.
– Они похожи на картины, покрытые легкой паутиной. И от них… – Анита ощутила холод, язык будто отмерз, и невозможно было досказать мысль до конца.
– Я знаю, что тебе холодно, – шепнул чей-то голосок в мозгу. Наверное, показалось.
Анита рассматривала картины, собранные заботливой рукой по кусочкам, как музейная мозаика. Тут и фэнтези, и пейзажи, и натюрморты, и морины, и групповые сцены. В основном акцент сделан на волшебные детали, которые иногда с трудом просматриваются в самых обычных на вид картинах. Все собранные пазлы бережно склеены и вставлены внутрь изящных рамок, подобранных по размеру. Тут сложно удивиться. Тот, кто хоть раз в жизни собирал пазл в тысячу и более деталей, знает, какая это кропотливая работа. Такие игрушки предназначены для того, чтобы, собрав их однажды, потом уже не рассыпать, а прибивать к стенам для украшения интерьера. У самой Аниты никогда не хватало терпения собрать большой пазл до конца, поэтому мастерство другого она уважала. Особенно хорошим был выбор картин. У бывшей девушки брата был отличный вкус. Все изображения яркие и радужные, а вот в доме рядом с ними собирается мрак. Наверное, все дело в том, что дом старый и угрюмый. Здесь даже днем сумрачно.
– Тут целая выставка! – Анита ходила по коридорам, рассматривая пазлы в рамах. В угрюмом доме яркие картины должны были создавать хорошее настроение. А вместо этого привносили нечто пугающее. Странно, смотря на них, будто танцуешь на радуге, так откуда же ощущение зла. Не может же внутри сказочного пейзажа вдруг открыться черная дверца в ад.
– Ни в коем случае их не снимай! – предупредил брат.
– Хорошо. Хотя странно…
– Что?
– Они будто живые.
– Это же компьютерная графика, если заметила, тут нет ни одной классической картины. Аспазия любила только современных художников, которые создают картинку на основе наброска или фото, обработанного графически. А сбор пазлов она сравнивала с тканием гобеленов.
– Что за сравнение? Она была реставратором в музее?
Но брат уже ушел. Картины мертвой девушки смотрели на нее живыми глазами. Кругом феи, эльфы, русалки и целые компании волшебных существ, а глядят, будто из ада.
Ну и рукодельница была Аспазия. Аспазия! Что за имя? Какого усердия стоит все это собрать своими руками? Анита нашла одну коробку и попыталась собрать уже начатый пазл. Ничего не вышло. Раз он уже был начат, значит, Аспазия умерла, так и не успев его собрать. Действительно напоминало кропотливое вязание: петля в петлю. Все детали такие мелкие. Так и ослепнуть можно!
Анита разворошила целую груду деталей и так и заснула среди них, ничего не собрав. Снаружи дождь стучал в окно. В сон проникало пение на непонятном незнакомом языке. Это и ни английский, и ни французский, ни немецкий, даже не экзотический арабский язык. Он вообще как будто нечеловеческий. Всего лишь смешение звуков и нот. Наверное, на таком языке говорят эльфы в лесу.
Во сне Анита ворошила детали не собранного пазла. Ей снилась прекрасная златокудрая женщина, ткущая гобелен нить за нитью. От ее песни болели уши. Звук отдавался, как удары в котле.
На женщине роскошное старинное платье зеленого цвета. За спиной сверкающая накидка. В курчавых волосах колпак с вуалью. Она сама напоминает картинку из музея средневековья. Ей бы скорее быть королевой, чем трудиться над гобеленом. Часть нитей от гобелена она зачем-то наматывает на веретено. Тут что-то неправильно. В производстве гобеленов веретена ведь не использовались.
