Арина
Фен перестает жужжать, и в комнате воцаряется тишина. Я открываю
глаза и ловлю взгляд подруги, она смотрит, закусив губу, и выглядит
крайне неуверенно.
- Что? – сердце падает в пятки. – Так плохо?
- Не то чтобы плохо, - тянет она. – Скорее, необычно.
Встаю со стула и подхожу к зеркалу. Вижу свое отражение и
протяжно выдыхаю. На упаковке было не так ярко. На меня смотрит
девчонка, у которой на голове полыхает красный костер, не
иначе.
- Ну а что, - Оля кладет подбородок мне на плечо и обнимает,
стоя сзади, - выглядит бодренько.
- Вырви глаз, ты хотела сказать?
- Зато можно быть уверенной, что сватовство провалится.
Я снова вздыхаю, кивая. Эта мысль немного успокаивает, даже
заставляет примириться с тем фактом, что впервые за девятнадцать
лет я решилась покрасить волосы. Оттеночным шампунем, конечно, но
кто же знал, что он будет такого ядреного цвета?
- Сережка, - Оля крутит в руках маленькое колечко, ненастоящую
серьгу, имитацию, которую и крепит мне на нос. Остается накраситься
поярче, и можно отправляться на это дурацкое свидание.
Когда отец сообщил, что хочет познакомить меня кое с кем, я
подумала, это шутка. Оказалось, нет. Уж не знаю, чем его привлек
этот человек, что он решил нас свести, но я совершенно не
собиралась вступать в подобные отношения. Не дождется.
Мы с папой поругались, но я обещала прийти. Потому что знаю, что
если отец что-то вбил себе в голову, будет переть напролом, как
танк. Проще сразу разрубить этот узел. Хочет меня сосватать –
пожалуйста, я предстану перед потенциальным женихом в лучшем виде.
Точнее, в худшем.
Безразмерное платье, легкие ботфорты, боевой раскрас, серьга в
ухе, жвачка во рту, и как завершение – ярко-красные волосы. В таком
виде я могу понравиться либо слепому, либо неформалу.
- Хотела бы я увидеть, как перекосит твоего женишка, - хихикает
подруга, обозревая меня перед уходом. – Ты так и не уточнила, что
он из себя представляет?
- Нет, - фыркаю, натягивая рюкзачок. – Мне это неинтересно.
Наверняка какой-нибудь тупой мажор. В любом случае, ему ничего не
светит.
Мы выходим из подъезда как раз в тот момент, когда на телефон
приходит оповещение о прибытии такси. Я чувствую себя жутко
неуютно, что ни говори, а в таком виде мне придется просуществовать
какое-то время. А я ведь совсем не такая.
Сразу ныряю в салон на заднее сиденье и до самого ресторана
пялюсь в телефон. Волнение нарастает все сильнее. Встает комом у
горла, скручивается змейкой в области желудка. Руки начинаю
предательски подрагивать. Отец будет недоволен, знаю, что мы опять
поссоримся, но все это после обеда. Который тоже надо как-то
пережить.
Один из самых дорогих ресторанов города распахивает передо мной
двери посредством улыбчивого швейцара. Если мой внешний вид и
кажется ему неуместным, то он умело это скрывает, как и девушка
метрдотель, которой место, скорее, на подиуме, чем в ресторане.
Рядом с ней я кажусь шпингалетом, хочется развернуться и сбежать
куда подальше.
- Вас ожидают? – интересуется девушка, сверкая белозубой
улыбкой.
- Да, - обреченно киваю, повторяя оставленный папой указ, -
столик заказан на Ярова.
Эти слова заставляют девушку еще больше расцвести в улыбке.
- Идемте за мной, Владислава Юрьевича еще нет.
Владислав Юрьевич – это интересно, кто? Отец моего
предполагаемого жениха? Надеюсь, я ему тоже не понравлюсь.
- Присаживайтесь, пожалуйста, к вам сейчас подойдет официант, -
мы останавливаемся у столика в углу зала рядом с панорамным окном
на Москву.
Папа уже здесь, он поднимается мне навстречу с изумленным
взглядом, который никак невозможно спрятать, сколько ни старайся. Я
ежусь, становясь меньше в размере, так бывает, когда он в гневе, ну
то есть в праведном гневе на меня. Такое случалось всего несколько
раз, но хуже этих моментов вообще ничего быть не может.
