Пролог
Рублево-Успенское шоссе. Подмосковье май 2002 год
Как впрочем и всегда Гога Мордэхаевич Карцер, сидел у камина и маленькими глотками потягивал из инкрустированного красивым узором, серебряного бокала <>,один из довольно старейших и, известнейших французских коньячных изделий. Он сидел в глубоком антикварном кресле, ноги его были накрыты пледом, и ему было очень приятно. Умиротворение и тишина были первейшим условием его посиделок у камина, только слегка потрескивали поленья в камине, да отблески его огня то и дело освещали стены большой комнаты, на которых висели старинные картины.
– Моничка, я тебя очень жду братец мой! Ты долго еще будешь углы обтирать? Неужели в анфиладе моих комнат можно таки заблудиться? -Гога посмотрел в сторону коридора и приподнял бровь, когда в комнату наконец вошел так, как будто вкатился колобком его брат Моня, в вышедшем из моды малиновом пиджаке.
Моня был как всегда довольно маленького роста, полненький и совершенно лысый. Со стороны можно было принять его за персонажа из мультфильма про колобка. Может его и считали колобком, но за безобидной еврейской внешностью скрывался хитрый и расчетливый, даже где-то дерзкий, жестокий и в тоже время трусливый человек.
За последние несколько лет когда в последний раз Моня посетил Петербург, он так и не изменился. Создавалось впечатление что время обходит Моню стороной, или вообще о нем забыло, вычеркнув его из своего послужного, клиентского списка будущих стариков-смертников. Моня являлся в своем небольшом, узком кругу перекупщиком, авантюристом, контрабандистом и коллекционером старины. Да и вообще всего ценного, как впрочем и его брат Гога.
– Я скромненько извиняюсь, но зачем ты Гога меня срочно позвал к себе? Ты отвлек меня от моей любимой трапезы! -недовольным тоном спросил у своего брата Моня.
– Успеешь еще потрапезничать. Но вот срочные и важные до головной боли дела, не могут вовсе ждать! Ты же знаешь как я неравнодушен к большим деньгам!? -надменным тоном Гога изрек своему брату новость, отпивая небольшой глоток из бокала, и ставя его на инкрустированный журнальный столик из красного дерева.
– Я так думаю что ты со мной только зря время тратишь! Да и какие могут быть дела важнее чем утренний завтрак? -стоя перед своим старшим братом, Моня с удивлением смотрел на него.
– Слушай сюда Моня, у меня таки для тебя нарисовалось маленькое дельце! И ты должен ради наших любимых и крайне уважаемых предков, ради папы и мамы это дельце срисовать! И ты пойдешь и все сделаешь, как я старший брат тебе велю.
– Опять ты о наших предках! Ну сколько можно одно и тоже мурлыкать? Ну давай быстрее уважь меня своей новостью! -глубоко вздохнув Моня с укором посмотрев в глаза своего брата, уселся в глубокое кресло напротив него.
– У одного моего очень уважаемого клиента, несколько часов назад произошла крайне несвоевременная беда, потерялась флешка с компрометирующими на него самого и его клиентов данными. Но клиент к своей удаче запомнил номер и водителя частного такси, который постоянно дежурит в Петербурге на Московском вокзале. Клиента ты знаешь очень хорошо-это наш любимый Ося Робертович Зильбер и, он насколько я помню твой лучший друг. Вот только друзей ты так и не научился ценить! -при последних словах Гога с укором посмотрев на брата покачал головой.
– Я тебе уже говорил про свое, до головной боли отрицательное отношение к этому городу! А тем более к поездкам в сам город Петербург…! -начал было гнуть свое Моня, но старший брат Гога его бесцеремонно перебил.
– Моничка, ты даже не начинай эту свою любимую песню! Иначе в противном случае я тебя сниму с довольствия, и не только с ресторанного и диетического стола, но и со всего довольствия сразу! -при этом Гога так посмотрел на своего младшего брата, что Моня сразу замолчал, съежился в кресле и только его гримаса выдавала отрицательное настроение, и не перевариваемость того что Гога ему говорил.
