Галюся

– Га-ля, просыпайся. Га-лю-ся, надо вставать. – послышался голос Ба и тёплое местечко в котором лежала девочка разрушилось. Одеяло исчезло, прохлада побежала мурашками по оголённым ногам, рукам, боку, застряла примерно на середине спины, там куда сбилась ночная рубашка.

Малышка неосознанно поджала ноги и сжалась комочком, пытаясь вернуть уют. Мешал голос Ба, который стал намного громче и отчётливей.

– Галя, вставай, надо собираться.

Слегка прогнулась кровать и чьи-то руки потянули девочку, разрушая связь с подушкой и теплом постели, усадили на колени и потянули вверх ночную рубашку.

Девочка наконец приоткрыла глаза, увидела лицо Ба и зажмурилась от яркого света. Утреннее солнце, которое блуждало в конце кровати и не могло проникнуть через высокую, завешенную спинку закрывающую часть окна, мгновенно ослепило, заставляя отвернуться.

Ба начала надевать на неё майку и что-то говорить. Галя даже не пыталась понять, что и о чём. Слушать и шевелиться не хотелось. Вдруг стало понятно, что Ба мешает ей делать то, что хочется – спать.

– Не-на-да, – протянута она и начала отпихивать очередной предмет одежды.

– Не-на-да, не-хо-чу. – Девочка попыталась перебраться с коленей на кровать, но Ба поставила её на пол и спросила:

– Ты забыла, что нам надо идти в храм в гости к Богу? Забыла, что сегодня самый большой праздник?

Малышка на мгновение застыла, и медленно повернула голову в угол рядом с окном напротив кровати. Там висели фотографии в рамочках, которые Ба называла иконами, а на тумбочке под ними стояли подарки для Бога: красивые, разноцветные яички и, пахнущие ванилью и ещё чем-то очень вкусным, куличи.

Вчера утром она пробовала сырое тесто с изюмом, правда Ба поругала её, сказала что живот слипнется, и что ваниль нужна для аппетита. Аппетит у неё и правда появился, она стала кушать манную кашу с глазиком из сливочного масла, а Ба рассказывать, что завтра Христос, который Бог воскреснет, а это как день Рождения и даже лучше потому что к нему в гости соберутся много-много людей и будут жечь свечи и петь песни, а потом Ба разрешила собирать пальцем со стенок кастрюльки и облизать то, что называется безе. Сейчас большие белые шапки этой сладости, присыпанные разноцветными крошками, красовались на куличах под иконами.

Вспомнив, что ей дадут кулич и крашенное яичко после того как они сходят в храм на праздник к Богу, девочка радостно заторопилась помочь одеть себя и поспешила на улицу.

В нескольких шагах от входной двери стояла зелёная лавочка с удобной спинкой, а рядом с ней цвели пролески. Они были такими же ярко голубыми, как и небо, исполосованное ещё оголёнными лозами винограда, которые поддерживала металлическая конструкция над двориком. Поблёскивая в солнечных лучах, со всех цветочков свисали капельки воды.

Зная, что Ба надо подождать, Галюся полюбовалась пролесками и решила забраться посидеть на лавочку. Сидение было на уровне её пояса. Надо было лечь на него вниз животом, подтянуть и положить ноги, а после перевернуться и сесть. Собираясь проделать всё это, она взялась за противоположный край доски и отдёрнула руки. Лавочка была холодной и мокрой.

Пока малышка раздумывала как поступить: вытереть руки о свою кофту или пойти в дом, из двери вышла Ба и сразу окликнула:

– Не трогай лавку, она мокрая, роса ещё не высохла!

Ро-са. Девочка посмотрела вокруг и потёрла руки, чтобы быстрей высохли. Она знала, что роса – это как после дождя только без лужиц. Помимо цветов и лавки всё вокруг и правда было в мелких капельках и очень красиво блестело.

– Сегодня будет тёплый денёк, хорошо. Погода к праздничку постаралась! Ну, пойдём. – Ба откинула крючок вверху калитки и открыла её.