Дед, старый, древний, поросший мхом и зелёной седой бородой проводил своих любимых козочек, через подвесной мостик.
Мост, на тросах, был таким, парковым, домашним и ходили вечерами часто влюблённые, а утром шли, спешили на работу в центр, проходя мимо Тургеневского музея в центр города.
Это шаткое, но романтическое сооружение соединяло центр города с поселением Пушкарёвской слободы. Место было заросшее кустами, осокой, хотя совсем рядом стояли лодочки и тренировались спортсмены.
… Рассказывали, как ночной порой, когда и луна не сияла, и фонарей не было слышались всплески, – плескалась русалка. Молодых, когда проходили по мостику – холодком обдавало, а по спине бегали противные мураши. Русалки – это вам не тискотека.
Дед был скорее похож на водяного, а может и на забытого сказочного лесовика, который водит и блудит грибников. Шутит с гостями в лесу, но уж совсем не скажешь, что это житель областного города.
Рядом у его ног бодро бежала, накидывая круги, собачка той же бесценной породы и возраста, как дед, хозяин, со слегка украшенной плесенью и мхом, его макушкой.
Козы прошли уже шаткий мостик, а во главе этого домашнего мини стада чеканил шаг хозяин, – юный козёл – годовичёк, красавец Борька.
Они дружно, забегают друг перед другом, спешат, потрескивая и пощёлкивая копытцами. А настил мостика, щедро посыпали своими орешками и, казалось, что только и шли сюда, что бы усыпать ими, эти шаткие дощечки мостика – сонную артерию, которая соединяет и сближает их с городом.
Этот мост назывался Тургеневским. Там, на горке, над высоким обрывом, почти скалы Крыма, беседка смотрела на все стороны света, откуда сам Иван Сергеевич взирал на эту красоту, где, чуть подальше, Орлик соединяется с Окой.
– Катькя, Катькя, куды пошла, назад, мы туды сегодня не пойдем, не пойдеем, на гору! Куды ты, безрогая!
А Катька и не знала, не ведала, что таам, на горе, домик музей, но не для такого общества с рогами и безрогих, ей было не до того, как и до молодых писателей, которые вечерами собирались там, что бы прослушать и услышать новые стихи, рассказы, молодых начинающих и радоваться этому уютному, тёплому для творчества месту.
Комолая коза, Катька, повернула свою безрогую, но симпатичную головку, посмотрела в затуманенные очи хозяина и, остановилась. Её почти мудрая козья голова, знала, – если хозяин шумит, значит что – то тут не так. И, когда он поравнялся с козой, остановилась и пристроилась за ним, в кильватер, как боевые корабли в Чёрном море. И тихо – мирно процессия торжественно направилась, а точнее взяла курс на гору.
Красавец Борька, с пышным кучерявым чубчиком, на крутом лбу, красивыми серёжками, козлиной, но красивой вьющейся бородой, хвостиком игривым, думал совсем, по – своему… рвануть налево, в кусты. Там трава, там вкусная лоза, а ещё, щемящий запах мяты. И даже сейчас поют, заливаются соловьи.
А вчера, вчера, там, таам бегали, молодые козочки, чужого стада. Он было приухлестнул, за белой юной козочкой, игривой и весёлой. И, было, уже решился спасать демографическую проблему, – увеличения и улучшения породы соседского стада, но злая бабка, похожая на деда, с усами, с дуру двадцать, кинула. Швырнула злобно палкой. Попасть она, конечно, не смогла, силёнки не те. На самом, можно сказать, интересном месте, перечеркнула, наплевала на его светлые мысли государственного значения и стремлений. И, ему стало очень стыдно, даже признать самому себе, своё бегство. Но он твёрдо знал, дело ещё ждёт продолжения этой романтической встречи. Он встал, он стоял, он, на горке уже как памятник, в Кисловодске, на высокой скале, и смотрел в ту сторону, где так было им хорошо, с этой шалуньей козочкой. Ну а бабка?
