На старом кладбище было ветрено,
хоть и повсюду стояли огромные стволы многолетних деревьев. Они
шелестели листьями, так упоительно превращаясь в колыбельную песнь,
что иногда одинокой девушке казалось, она сдастся и уснет. Вдалеке
слышались звуки проезжающих машин, которые убегали вдаль за
стрекотанием кузнечиков и щебетанием осенних птичек. За бурыми
стволами виднелась одинокая церквушка Иосифа Астраханского, с
пожелтевшими стенами и ветхими крышами полуразвалившихся лазаретов,
наверняка уже не используемых больше полу века. И хоть вся эта
дремучая и Богом забытая местность была похожа на угнетающие и
скорбные отголоски чего-то пережитого, девушка не могла так просто
покинуть это место.
Она сидела напротив старой, заросшей
папоротником могилы, опираясь спиной на еще более старинный
памятник, времен второй мировой, если не позднее. Гранит за ее
спиной был почти что влажный, даже не смотря на полуденное солнце,
которое пробиралось сквозь тонкий наст легких облачков, как
последний привет осени перед наступлением холодов.
Мысли о загробной жизни, которая
возможно бунтует под ее ногами, была близка, но та несмела
подпустить ее слишком близко, что бы, не допустить отчаянье и
страх, маячивший на горизонте сознания.
Наверное, эти старые кости не сильно
разгневаются на меня,- уверяла она себя, пока перебирала пальцами
сухую соломинку, которая трескалась и превращалась в труху прямо в
ее тонких пальцах, а после разлетались по ветру, уносясь в густую
шапку папоротников, над которыми возвышался одинокий и
обтрескавшийся памятник со скудной надписью:
“ДВИ”
Наверняка, многие, кто замечают эти
буквы с трудом понимают какое отношение, они имеют к умершей. В
прочем, как и девушка, которая разглядывая резную надпись, не могла
понять, почему нельзя было просто написать: Дерябина Виолетта
Игоревна? Зачем все так усложнять? И почему это её так волнует?
Отведя взгляд в сторону, она сдула
надоедливую прядку с лица, но та все равно легла на ее щеку,
заставляя девушку буквально нервничать, хотя больше она
нервировалась от того, что кладбищенская дорога была пуста и
безлюдна.
Отец сказал, что через час приедет
за мной, но, он забыл уточнить, что мне делать весь этот час,-
нервно выдавила та в своем сознании и вновь осмотрелась,- Среди
мертвецов, которые, увы, со мной не заговорят. Может, он думал, что
я буду рада посетить могилу моей матери?
Девушка еще раз окинула памятник и
остановила взгляд на одиноких буквах, которые словно магнит тянули
ее взгляд к своим причудливым завиткам, таким жизнерадостным,
словно человек, покоившийся в этой могиле, и вправду обрел
покой.
От этих мыслей сердце забилось
быстрее, и она оперлась локтями в колени, обхватив свою голову
обеими руками. Решение отца привезти ее в это место попросту
сводило с ума. Еще утром она, предчувствуя этот кошмар, пыталась
отказать ему…
Но разве он меня слушает?-
грохотнула она про себя и утихла, пытаясь дышать ровно и
спокойно.
Сама же она не понимала, зачем
вообще ей стоило ехать на это ужасное кладбище, в этот ужасный
город, к её недалекому отцу.
Она не была здесь больше десяти лет,
со смерти её матери и сейчас вновь оказавшись в этом месте, ей все
больше казалось, что она словно очутилось в другом
измерении.
Когда отца лишили родительских прав
за изрядное употребление алкоголя, девочку отправили к бабушке в
Барнаул, где, и прошла основная часть ей жизни. А ей там так
нравилось…
В их большом доме она могла не
прятаться от надоедливых глаз и глупых разговоров с бабулей, хотя,
она доставала её очень редко, чаще, они весело проводили свой
досуг, играя в карты или выпивая вишневый сироп с кусочками льда.
Бабуля любила её, и оберегала, как могла, но, несколько месяцев
назад она умерла и отцу вернули право на опеку.
