ПРИТАИВШАЯСЯ СМЕРТЬ МОСКВЫ
Виталий Матвеевич Конеев
Посвящается юношам и девушкам Новой Формации
Детективный, фантастический памфлет в стиле «экшн».
ПРОЛОГ
2024 год. 16 мая
США. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
В кабинет стремительно вошёл человек.
– Сэр, Синешопофф проснулся.
– Что он делает?
– Идёт в туалет.
– Ваш юмор не уместен. Вы отправили ему деньги?
– Да, двадцать тысяч, как всегда.
– Как он их тратит?
– Покупает колбасу и селёдку. Запивает водкой.
– В ресторан ходит?
– Нет. Сидит дома. Чётко выполняет…
– Молчите! Папку передали?
– Да.
– А этот…Он знает на кого работает?
– Нет.
– Ну, что ж, – раздумчиво сказал Директор. – Как говорят русские: «Карты
сдадены, господа присяжные заседатели, игра началась».
2024 год. Москва. 17 мая. 08. 00
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда прозвучал долгожданный звонок в многоканальном телефоне, министр Сучков Мефодий Петрович руководитель министерства по делам сношений с африканскими странами скупо улыбнулся и начал смотреть на секундную стрелку наручных часов. Он выждал тридцать секунд, включил на аппарате связь и начал топать ногами на месте, чтобы тот, кто находился по другую сторону связи, слышал звук, заговорил с придыханием, словно на бегу:
– Так. Вот моё резюме: пять миллионов «зелёных», живыми. На высотке. И без шуток. Меня будут охранять снайперы. Всё!
Мефодий Петрович отключил связь и вновь скупо улыбнулся, глядя на телефон. Министр знал, что в его корпусе находилось подслушивающее устройство.
На «стрелку» министр всегда ходил один, так как его охранники, заместители, помощники и друзья вели дневники, кто-то «сочинял» мемуары и мог, не желая зла Сучкову или наоборот – желая зла, проговориться о том, что министр ежемесячно брал взятки.
Увидеть своё фото на страницах газет или на экране телевизора считавшим купюры взятки было бы хорошо, но Сучков не любил, когда в его интимную жизнь врывались фото – и тележурналисты.
Мефодий Петрович нажал пальцем кнопку на селекторе и наклонился к нему корпусом.
– Зина, я у президента на совещании. Буду на месте завтра утром.
Он прошёл сильным, твёрдым шагом в комнату отдыха, слегка притопывая подошвами туфель, по-военному. В комнате внимательно осмотрел своё лицо в зеркальной стене.
Министру недавно исполнилось пятьдесят семь лет. По мнению его ровесников, с этого года в жизни мужчины наступала пора второй юности. Да, он был хорош собой. Многое достиг ко времени второй юности, но всегда помнил страстное желание, не реализованное в годы первой юности.
Когда ему было семнадцать лет, Мефодий Петрович великолепно владел степом….чечёткой. И как-то на танцевальной веранде в селе его приятель Юра Кобзарёв предложил ему выступить под рок-н-ролл, который играла на веранде Юрина бригада школьников.
Юра с губами толстыми и вечно растянутыми в добродушной улыбке понимал страстное желание Мефодия блеснуть перед толпой великолепным степом, который Мефодий обожал с детских лет.
Мефодий Петрович пристально вгляделся в своё отражение на зеркальной стене, как если бы вглядывался в тот далёкий вечер, скользнул ищущим взглядом по большой толпе юношей и девушек, которые плотной толпой стояли на круглой веранде в том её месте, где не горели лампочки. И там был сумрак. И в этом сумраке за спинами своих товарищей стоял скромный, стеснительный, но очень амбициозный и волевой паренёк. Его лицо горело от волнения. Он следил из-за спин юношей и девушек, как Юра настраивал гитару, озорно поглядывая в его сторону. Мефодию было жарко. Его сердце учащённо стучало в груди. А ноги почему-то начали трястись и ослабли. Он отступил к ограждению веранды, к горбылям, оперся о них дрожавшей рукой.
Мефодий вздрогнул всем телом, когда внезапно раздался бешеный темп рок-н-ролла, а две-три секунды спустя, Юра завопил хриплым голосом:
