Глава 1
Хто дивак, у того все абияк
[1]
Два жителя поселка Грежин лежали на траве в тени забора, пили пиво из двухлитровой пластиковой бутыли, размеренно передавая ее друг другу, и спокойно молчали.
А можно сказать и так.
Два мешканця селища Грежина лежали на траві в тіні паркану, пили пиво із дволітрового пластикового бутля, розмірено передаючи його один одному, і спокійно мовчали.
Сказать так можно потому, что один из них являлся гражданином России, а другой – Украины. Фамилия российского гражданина была Жовтюк, обитал он на восточной стороне улицы Мира, по которой проходила граница между двумя суверенными государствами, а его друг-украинец Иванов проживал на западной стороне.
Это показалось бы выдумкой, да еще и дурной выдумкой, если бы сочинил подобную историю какой-нибудь автор, но разделение произошло в самой жизни; сначала оно людей смешило, потом огорчало, а потом привыкли.
И даже стали извлекать пользу. Официальные пограничные посты расположены в других местах, улицу Мира перегородить невозможно, учитывая двустороннее движение транспорта и неизбежное нарушение границы, вот и ходят из России в Украину за картошкой, молоком, водкой и другими повседневными продуктами, которые там дешевле, а из Украины в Россию – за бензином и соляркой, эти предметы первой необходимости дешевле в России, по крайней мере, таковыми они были на описываемый исторический момент. Российских детей родители отдают в украинский детский сад, потому что свой далековато, зато украинские дети посещают российскую музыкальную школу, она на весь Грежин одна. Конечно, контрольный режим соблюдается, погранично-таможенные патрули и наряды регулярно ездят, часто совместно, но вылавливают они чужих, не грежинских, своих же по негласному уговору не трогают. И как их тронуть, если изрядная часть грежинцев зарабатывает на жизнь контрабандой, горделиво именуя себя «контрабасами», что одинаково звучит на обоих языках.
Уважая должностную обремененность пограничников, которые им кто сват, кто кум, кто племянник, местные обыватели старались не наглеть, не переходить границу на виду у патрулей. Или пробирались под покровом ночи, в чем, строго говоря, не было необходимости, зато были игра, азарт, ставка на фарт, а без игры никакой человек жить не может в самых печальных обстоятельствах.
Вот и Жовтюк с Ивановым, степенно опохмеляясь после вчерашней дружеской посиделки, явившейся, в свою очередь, следствием посиделки позавчерашней, играли в бдительность: они смотрели на пустырь, который раньше был площадью, и ждали каких-нибудь нарушителей с той или другой стороны, чтобы уличить и пригрозить санкциями. Само собой, эти санкции никого бы не испугали, будь даже на месте Жовтюка с Ивановым настоящие пограничники, зато друзья могли почувствовать, что исполняют свой долг и проявляют общественную активность, а значит, выпивают не просто так – заслуженно. И это гораздо приятнее, чем выпивать без повода.
Но в тот знойный полдень никто не появлялся, только одинокая курица бродила около памятника Ленину, с каждым своим шажком то и дело пересекая невидимую границу. Сам памятник примечателен: когда Грежин был единой частью страны, очень условно поделенной на республики, Ленина ежегодно красили белой краской, клали к постаменту по праздникам цветы, а в лихое время перемен сгоряча хотели снести, но не успели. У нас, если что не сделано сразу, не делается никогда или с большим опозданием, вот памятник и остался; левая его половина принадлежала России, а правая, с указующей куда-то рукой, досталась Украине; руку эту лет десять назад кто-то отшиб, но Ленин обломком предплечья продолжал упрямо показывать вперед.
