Легкий северный ветерок отпел свое еще ночью, так и не сумев разогнать плотный туман. Белесые жгуты и космы оплели гигантский монолитный обломок, сотни лет назад застрявший между скал, сами скалы, крошево мелкого камня и маленький бункер, прилепившийся к монолиту.
Покой. Сырость. Неподатливый, тяжелый камень. Белая мгла. Молчание.
Тот, кого называли «Второй», повернул штурвал, отворил стальную дверь, выглянул наружу, вдохнул влажный воздух. Молочная пелена скрыла горизонт – камень-основание словно завис в мутной, желеобразной пустоте. Человек постоял немного, справляясь с привычной неловкостью: за месяцы жизни в горах он так и не сумел поверить в надежность висячего камня. В месиве молочного цвета чернел шест мачты. Второй подошел поближе, личным жетоном открыл крышку в массивном основании, склонился над осветившимися шкалами приборов. В этот миг призывно пискнул уником.
– Слушаю, Первый.
– Проблемы?
– Да как сказать. Тебе не снились сегодня кошмары? У нас тут зашкалила фоновая пси-активность.
– Индикатор сломался?
– Нет.
– Так не стой там – возвращайся.
– Сейчас…
Второй сделал шаг к бункеру и остановился. «Я забыл закрыть крышку». Человек повернулся, прикрыл мягко мерцающий индикатор стальным щитком, убрал жетон из щели. «Теперь все».
Второй преодолел половину короткого пути к бункеру, беспокойство почему-то не отпускало. Он оглянулся – стальной щиток крышки так и остался открытым, полыхал рубином аварийный индикатор, в щели сиротливо торчала забытый жетон. «Туман, будь он проклят. Я сам не свой от тумана и этого повисшего над миром камня…»
Второй вернулся к мачте. Закрыл. Защелкнул. Вынул жетон. Положил в нагрудный карман куртки. Отошел. Оглянулся.
Жетон торчал в щели.
– Первый, Первый! Красная тревога! У меня устойчивая пси-наводка!
– Что?! Нуньес, брось все возвращайся. Назад, быстро!!!
– Мне плохо… потеря ориентации.
– В бункер!
– Куда? Я не вижу…
– Держись, я сейчас выйду и помогу тебе.
– Поздно, командир… Бесполезно. Прощай. И… не… открывай. Мне.
Первый потрясенно замолчал в стальном чреве бункера, прислушиваясь к сумбурному треску помех в уникоме.
– Второй!
Молчание.
– Нуньес, ты меня слышишь? Ты можешь говорить?
Тишина сменилась слабым скрежетом, кто-то острым предметом царапал броню двери.
– Это ты, Второй?..
Скрежет прекратился.
Первый нерешительно дотронулся до замка. Звуки извне почти не проникали в бункер, уником издавал словно бы частое, прерывистое дыхание.
– Нуньес?
Невидимое существо коротко всхлипнуло.
– Держись, друг, я открываю.
Первый повернул гладкий, холодный круг штурвала, отворил тяжелую дверь.
Пусто. Струи тумана клубятся меж остробоких камней.
Человек помялся на пороге, потом, сам не зная, зачем, вытащил пистолет, взвесил на руке привычную тяжесть оружия.
– Все в порядке. Выходи, Нуньес.
Никого. Первый постоял еще, с удивлением посмотрел на собственный пистолет, дотронулся левой рукой до сухого, горячего лба – захотелось шагнуть в рыхлую белизну, навстречу влажной, мягкой, освежающей прохладе. В конце концов, зачем стоять на месте – надо найти Второго. Нельзя позволить Второму просто так, одному, бродить в тумане…
