Популярность в современной России евразийских идей, во многом, вызвана геополитическим кризисом, начавшимся после развала Советского Союза. Новое российское государство, воспроизводившее своими неустойчивыми контурами средневековую Московию, разъедаемое изнутри мощными дезинтеграционными процессами, нуждалось в геополитической доктрине, которая должна была ликвидировать угрозу его целостности и объяснить механизмы идейно-смысловой связанности не только постсоветского, но и собственно российского пространства. Трагические события последних лет на Украине, возвращение Крыма в состав России спровоцировали начало глубинных геополитических процессов международного значения. В основе их лежит начало воссоздания имперского тела нашей страны, оформленного в XVIII веке, затем воспроизведенного в рамках СССР и как следствие этого, продолжение извечного противостояния с англо-саксонским миром на новом витке.
Поиски идеологии и стратегии восстановления великой державы приводят многих исследователей к анализу событий 1917–1922 гг.: периода от падения Российской империи до собирания ее пространства в советских границах. Тем более что границы современной России во многом напоминают очертания нашей страны в период интервенции (особенно осени 1918 года). В этой связи особую ценность стали представлять геополитические теории того времени, обосновывавшие интеграционные процессы. С другой стороны, потребность в создании адекватной геополитической концепции в условиях складывающегося однополярного миропорядка также актуализировала интерес к их изучению, поскольку явления современного капитализма: глобализация и ее последствия (нестабильность системы международных отношений, обострение геополитического противоборства в мире) имеют свои истоки в исторической ретроспективе, первых десятилетиях ХХ века. Закон диалектики истории таков, что проблемы прошлого имеют свойство усугубляться в будущем. И сегодня, как верно заметила Н. А. Нарочницкая, мир переживает «второй Версаль»[1].
Пожалуй, самой разработанной и систематизированной из отечественных геополитических теорий того времени являлась концепция России-Евразии известного российского геополитика Петра Николаевича Савицкого (1895–1968 гг.). Данная теория разрабатывалась в условиях Гражданской войны, когда еще был не известен ее исход, а затем получила свое логическое завершение в эмигрантском творчестве Савицкого. Представленная в ней в свете определенной логики геополитической традиции имперская модель русской истории, «почвенность» этой теории, а главное, оптимистический вывод ее о России, как о предопределенной природой империи, привлек многих представителей властной элиты. И сегодня геополитическая теория России-Евразии, как формула собирания пространства в пределах бывшего СССР, является одной из самых популярных в платформах многих политических движений, позиционирующих себя, как державные и патриотические (КПРФ, ЛДПР, Единая Россия).
Но многих привлекает только внешняя сторона этой теории – контуры, форма России-Евразии. В подобной парадигме геополитического мышления статус государства очерчивается только «снаружи», а те процессы, которые происходят внутри, имеют второстепенное значение.
Из опыта мировой истории, в частности Германии 1920— 1930-х годов, известно, что такой подход является благодатной почвой для политических спекуляций. Потребность в создании убедительного образа государства, укорененного в его великодержавном прошлом, способствует появлению всякого рода политических целителей или, как выразился И. А. Ильин, «публицистических знахарей или демагогов»
