Кто-то из претендентов в Императоры толково заметил, что захватить власть важно, а удержать ее – архиважно. По-нашему это звучит так: трудно построить Империю, но еще труднее – не дать ей развалиться. А для этого нужно неусыпно работать вокруг главного вопроса: «НУ, А ДАЛЬШЕ-ТО ЧТО?». И работать нужно сразу с двух сторон. Первое – задавать этот вопрос себе и своим подручным. Второе, – а это как раз и упускают из виду юные Императоры, – не позволять любознательным подданным задавать этот вопрос тебе.
Но человек так устроен, что задавать вопросы – это его любимое дело. Это – гораздо проще, чем просто работать, пахать, сеять, косить и молотить, а лишь потом печь пироги. Задать вопрос – лишь чуть-чуть пошевелить воздух, а результат можно получить нешуточный.
– Что делать?
– А вон под тем деревом, мужик, копай на три аршина и найдешь серебряну гривну, и сразу – в лавку за пирогами! И водки прихвати.
Так что, отучать людей от любопытства, да еще на Руси – дело бесполезное. Ну, значит, нужно смириться с осквернением нашего благородного вопроса подлыми, капустными устами. И отвечать – соответственно эпохе.
Поначалу годился ответ «Подрастешь – узнаешь!», потом пришлось покрикивать «Не ваше собачье дело!». Ну, а дальше-то что? Нельзя же бесконечно отбиваться и отгавкиваться от ходоков и челобитчиков. Ну, запретили под страхом порки и смерти соваться лично к государю с жалобными грамотами, но вопросы-то остались, ушли в самиздат. Поэтому умные люди всех времён следили, чтобы главный вопрос у народа не оставался безответным. Писец и Историк старались вовсю.
Долго принимались объяснения о грядущем царстве божьем. Многие верили. Хорошо складывалось:
греши – кайся,
трудись – терпи,
надрывайся – болей,
унижайся – подыхай.
Ну, а дальше-то что?
А дальше – царство небесное!
Сплошные удовольствия – без греха, труда и унижений. Расслабленная игра на арфе по самоучителю, ленивое перепархивание с облака на облако, небесный нектар о сорока градусах, периодические инспекции грешной Земли – оторваться с некрещеными утопленницами в майскую ночь.
Потом в этой благодати усомнились – прямых свидетелей счастливого небытия не нашлось, а теоретикам как-то опасно стало верить. Количество скептиков на сотню лопухов перевалило критическую отметку. Возник неприятный исторический промежуток, – Главный Вопрос стал частенько зависать в воздухе или срезаться нигилистическими репликами: «Современная наука, милостивые государи, не дает объективных оснований предполагать наличие астральной субстанции», – или проще: «Бога нет, истинный крест!», «Библия ваша – бре-ехня!».
Пришлось теологическую известь в имперской кладке подкрепить цементом земного, мирового господства. Кстати и земля наша разрасталась. Удачно присоединялись к матушке Москве ханства и улусы, призывным криком кричали из-за Дарданелл насилуемые болгарки и гречанки, а русские мужики как раз осваивали чукотские и сахалинские края. Руки наши просторно вытягивались от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей, и обратно – до границы с Турцией или Пакистаном. И все дороги вели в Рим, – наш, Третий, московский…
Но вот, ровно через тысячу лет после пришествия Рюрика случились на Руси две новые утраты:
– Народ потерял ярмо крепостного рабства.
– Имперской идее собирания земель был нанесен тяжкий удар, – Россия отдала туземцам Аляску, наш плацдарм на берегу Нового Света. Отдала задарма.
Народ растерялся без конвоя. Разбегаться было страшно, ходить строем – глупо. Хозяева заскучали без рабов. И все вместе поняли: нет пути к новому свету, к царству божьему на земле и на небе, нет дорог в Третий Рим, нет воли рабам бедным и рабам богатым.
