Воробьёвы
Воробьёвы прибыли в дачный посёлок рано утром. Глава семейства остановил велосипед напротив калитки – резной дверцы, приветливо распахнутой навстречу гостям. Пётр снял бейсболку, пятерней поправил чёлку и оглянулся на семейный «караванчик»: Лариса и старшая дочь Ольга, раскрасневшиеся после длинного пути, припарковались в тени деревьев. Деревенские парни, сидящие поодаль, с интересом смотрели на прибывших, словно зрители в ложе. Девушка недовольно покосилась на местную братву, пока её братья непоседы, близнецы – воробушки, щебетали друг с другом.
Жена не спешила приучать мальчуганов к благозвучным именам, и в семейном кругу пятилетнего Александра величали Птах, а брата близнеца Анатолия – Крыл. Проверив, как держатся детские кресла на багажнике, Пётр помахал рукой хозяйке уютного домика.
Пожилая женщина в ярком цветастом сарафане, с кружевной накидкой на плечах, поспешила спуститься с парадного крыльца навстречу дачникам.
– Василиса Дмитриевна, это мы звонили, – широко улыбаясь, Пётр шагнул навстречу миниатюрной старушке. Хозяйка дома напоминала сказочный персонаж. Седые волосы собраны в высокую причёску, в желании прибавить сантиметров к росту и солидности, но шаловливые локоны выбивались от ветра и колыхались вокруг лица, на котором лукаво светились ярко-голубые глаза. Огромные, выразительные, ищущие. Ладная ещё не располневшая фигура, плавные движения, благородная осанка, не семенящий шаг.
– Василиса Премудрая на пенсии, – хихикнула Ольга, но быстро спрятала улыбку и лицо в ладонях, поймав осуждающий взгляд матери. А вот парни, лузгающие семечки в тени черёмухи и сирени, подались радостно вперёд, скрипнув дощечками старенькой лавочки. Белоснежная майка Ольги от резкого взмаха рук, натянулась на груди, подчёркивая упругую форму. Провожая взглядами новенькую, юноши одобрительно обменялись бесшумными, незаметными хлопками кистей рук, проводя только им известный ритуал.
Лариса осуждающе наблюдала за происходящим. Еще в Москве, она просила дочь одеться поскромнее. Но тщетно!
«Без всех этих откровенных топиков и коротких юбочек в клеточку!»
Заметив взгляд жены, Пётр склонился к Ларисе, разгорячённой не только дорогой и жарой, и прошептал:
– Вспомни себя в этом возрасте…
Лариса, раздражённо одернув задравшийся на спине топик дочери, постаралась взять себя в руки.
«Удалось уговорить же сменить юбку на джинсы – маленькая, но победа! Поэтому много краснеть не придётся»
Пока родители замешкались около велосипедов, Ольга вкатила своего «коня» за калитку и на мгновение застыла, восхищённо рассматривая яблоневый сад. Вглубь двора в увитую плющом беседку вели аллеи, ягодные дорожки. Сказочно, томливо и воздух такой пряный, что буквально «сшибало с ног»: благоуханием цветов и скошенной травы.
– Проходи, чего мнёшься? – один из парней протиснулся за спиной и вразвалочку, бравируя каждым шагом, прошествовал вглубь сада мимо клубничных грядок.
– Внук наш, Севка, – Василиса Дмитриевна засуетилась около ворот, распахивая их перед Воробьёвыми. – Залетайте, мои хорошие. Ваше всё правое крыло – на лето. Сейчас покажу и расскажу, как мы тут живём, поживаем. Заходите!
Ольга смотрела вслед темноволосому юноше, удаляющемуся по яблоневой аллее, пока Лариса не дотронулась до плеча задумавшейся дочери:
– Нам не нужны проблемы, дорогая.
– Расслабься, все будет хорошо, вы же меня привезли на реанимацию, а не добить, – Ольга деланно засмеялась. – Никаких отношений! Клянусь!
Скрестив указательный и средний палец на каждой руке, девушка послушно шагнула за семьей к правому крылу.
