Заходя в поезд этим утром и впервые в жизни усаживаясь в просторное кресло бизнес-класса, я оставила все, кроме того, что упаковала в красный пластиковый чемодан американ туристер формата ручной клади. Я уволилась с работы, написала короткое, мало что объясняющее письмо родителям, отнесла большую часть одежды в пункт сбора для нуждающихся, цветы в горшках отвезла в свой теперь уже бывший офис в надежде, что кто-нибудь за ними присмотрит, продала машину и другие вещи, за которые можно было выручить хоть сколько-то значительные суммы. Еще я коротко остригла свои длинные волосы и перекрасила их из рыжего в блонд. А, да, еще сменила имя. Только имя, не фамилию. Не то, чтобы мне не нравилось старое, но, раз уж я сбегаю, имело смысл получить новые документы. Квартиру я просто закрыла на ключ – сомнения все еще копошились где-то в уголке моей души, и я оставила себе путь к отступлению на всякий случай. Но, на самом деле, была практически уверена, что больше никогда сюда не вернусь.
Я отдалялась от людей постепенно. После первой же школьной годовщины перестала общаться с бывшими одноклассниками, университетские друзья продержались дольше, но и от них, по мере того как они обзаводились семьями, детьми и собаками, я перестала брать трубку на день рождения. Брак счастливо разрешился разводом. Коллег игнорировать было сложнее, но тут помог ковид и удаленка – онлайн звонки оказалось переносить немного легче. Следующим шагом я сменила город, не оставив возможности даже для случайных встреч с теми, кого когда-то знала. К рабочим звонкам добавлялись лишь редкие звонки от родителей – мучительные пятнадцать-двадцать минут их длинных рассказов, которые я не слушала, и моих коротких ответов, которые подходили под любой вопрос.
Но даже этого мне со временем стало болезненно много. Каждое чужое слово, адресованное мне, будто царапало грудную клетку изнутри, сжимало горло. Все эти несчастные люди, вываливающие на меня свои замаскированные шутками комплексы, сомнения и ненависть к миру, ждущие от меня понимания и сочувствия, которые я никогда не могла дать по-настоящему. И никто и никогда не говорил о счастье, как будто кто-то ввел моду на страдание, и счастье оказалось за бортом. Мне было плохо физически. И становилось все хуже. Я устала от поддерживающих диалогов в духе “весь мир дерьмо”. Я так не считала. Нужно было лишь подобрать подходящие условия.
Решение пришло не сразу. Я пробовала медитации, психотерапию, расслабляющие тренировки и массаж, пробовала раскопать в себе истоки этой проблемы, но ничего не выходило. Каждому новому специалисту за одну и ту же сумму я рассказывала одну и ту же историю с одним и тем же результатом. И как-то, рыская в интернете в поисках загородного дома на выходные в каком-нибудь уединенном месте, я подумала, что могла бы уехать насовсем. Ну то есть я, конечно, уже переезжала, но оставалась работа, родители, да и с парой старых друзей я все еще поддерживала редкие контакты. Но если я уеду так, чтобы никто об этом не знал, всем связям придет столь желанный мной конец.
Как только эта мысль оформилась в моей голове, она стала целью. Методично, не торопясь, составляя списки дел и распределяя их по неделям, я начала готовиться. Чтобы ничего не упустить и не потерять, я купила красивый кожаный блокнот в красной обложке, застегивающийся на кнопку, и несколько тонких черных ручек. Довольно быстро составление перечня дел превратилось в ведение дневника. Писать было легко и приятно. После дня раздражающих голосов в онлайн совещаниях легкий скрип ручки по плотным страницам и бокал красного сухого вина делали меня почти счастливой.
