Здравствуйте, в студии Дарья Матрёшкина, программа «Новости с того света». Умирать не страшно. Это как укол анестезии. Секунду больно, а потом пустота. Сначала я ничего не видела. Через какое-то время на черном фоне появилось множество серых точек, затягивающих вглубь. Я стала такой же и закричала во весь голос о том, что свободна.
– Тихо! – сказал старческий голос.
– А ты кто? И кто я? – громко спросила я. – Ничего не вижу! Значит, ничего нет!
В ту секунду мне показалось, что собеседник – белое пятно, уплывающее вдаль. Тогда я зловеще зашептала: «Не выходи из комнаты». Но передумала цитировать Бродского и запела «О, Боже, какой мужчина». Ко мне подошло темное пятно и сказало: «Имей совесть. Всем плохо. Тише». Эхом пронеслось: «Ти-и-ише». Я повторила несколько раз последнее слово, с каждым разом тише. Пятна приобрели очертания овалов, а потом превратились в людей. Все они были мне не знакомы. Мое тяжелое тело находилось в больничной палате, голова раскалывалась, рука была перебинтована. Около кровати лежала моя сумка. В ней был микрофон. Все слегка двоилось.
– Ну, здравствуй, родной, в психушке мы еще не были! – обратилась аппарату.
Он виновато смотрел, как будто спрашивая уверена ли я, что мы не в отделении пластической хирургии. Я ведь мечтала сделать грудь, чтобы… Но об этом потом. Микрофон и я неразлучны вот уже несколько лет – с тех пор как я стала работать журналистом. Меня зовут, как я уже говорила, Дарья Матрёшкина. Или просто Даша Треш. И я малоизвестная ведущая на радио.
Я вышла из палаты, чтобы узнать, где нахожусь.
– Что со мной? – спросила у первого попавшегося человека в белом халате. Как ни странно, им оказался мой врач.
– Руку зашивали. Ранение несерьезное. А вот головой вы ударились сильно. Вам нельзя ходить, пока не пройдет действие анестезии, а то снова упадете где-нибудь.
Я окинула взглядом этого седого мужчину в очках, и мне захотелось заплакать. Врач похлопал по плечу (хорошо, что не по больному, а по здоровому) и как умственно отсталой повторил:
– Лежать пока надо.
Вернулась в палату, взяла телефон, там была непрочитанное сообщение: «Моя звезда, звони скорее, запишем эксклюзив, другим СМИ ничего не комментируй. Светлова».
Читать было очень тяжело, буквы плыли. Я не могла понять: кто такая Светлова? Какой эксклюзив? Подошла к зеркалу. Если бы Караваджо рисовал Медузу горгону с похмелья, она выглядела бы именно так. Некогда выразительные зеленые глаза стали маленькие и красные, губы потрескались и распухли, золотистые локоны болтались змеями и воняли спиртом. Украшала все это безобразие марлевая корона. Телефон завибрировал и запел.
– Даша, как ты? Отошла от наркоза, можешь говорить? Это Лана Светлова. Ты не сильно голову повредила? Мне пришло оповещение о том, что ты прочитала мое сообщение.
Я слышала мелодичный женский голос с правильными интонациями. Мне с трудом удалось вспомнить, что она мой редактор.
– Как здесь оказалась? – спросила я.
– Пьяный полицейский устроил дебош. Пуля попала в тебя случайно. Ты от испуга упала и шарахнулась головой об асфальт. «Скорую» вызвал какой-то очевидец. Желтая пресса вышла с заголовками: «На журналиста совершено покушение». Давай ты сейчас расскажешь, как все было, а мы запишем по телефону.
– А я ничего не помню, – призналась я.
– Ну, я же тебе все только что просяснила, – с нажимом сказала Светлова. – Скажешь, что сейчас в больнице, что все хорошо.
Сделала так, как просила она. Постепенно память начала возвращаться. Вспомнила, что все началось с того, что поехала на интервью с писателем. А его дом находится рядом со съемной квартирой подруги Маши, поэтому решила заглянуть и к ней. 1—1,5 года назад она заняла приличную сумму и укатила в Таиланд. Учитывая ее любовь к переездам, не была уверена, что найду подругу на старом месте. Телефон ее давно не доступен, из соцсетей исчезла.
