Это смс от Пашки пришло, когда она два года уже жила с другим мужчиной.
Впрочем, с другим – это не совсем правильное слово. Неправильное, потому что они никогда с Пашкой вместе не жили. И вообще, ничего серьёзного у них не было. Но была глубокая обоюдная симпатия, приятность в общении и доверительные беседы. Они были родные друг-другу души, а если это и можно было назвать любовью, то только платонической.
Слово это, как Ольке представлялось, происходило от слова плоть, но их с Пашкой плоть, может, и хотела бы соединиться, но боялась, возможно, разрушить то чувство единения и доверия, которые они оба испытывали друг к другу…
Ольке хотелось думать именно так! На самом деле, Пашка очень желал, чтобы они с Олькой соединились, особенно в самом начале их знакомства. Но… случилось то, что случилось…
«Ты останешься в моём сердце до конца моих дней…» – прочитала Олька в сообщении, и её передёрнуло, как от озноба, а сердце пропустило удар.
«Вечером наберу его!» – думала Олька. «Проснётся Славка, уедет на работу, переделаю все дела и непременно наберу Пашку… что это с ним? Опять захандрил? Лежит в больнице, поддерживая своё драгоценное здоровье?!»
– Олька! – позвал её Славка из спальни, – дай водички! Сушняк проклятый…
Славка накануне хорошо «поддал», но прогуливать работу не собирался. Олька знала, что сейчас он попьёт водички, потом сходит в душ и, будучи большим аккуратистом, отмоет своё сухощавое, но хорошо сложённое тело, чуть ли не до скрипоты. Потом съест приготовленную для него Олькой яичницу с салом, вымакивая жёлтые, почти оранжевые, её «глаза» хлебом, щедро намазанным сливочным маслом, прихлёбывая чёрный кофе из огромной любимой чашки.
Два года назад, когда они познакомились на турбазе, куда Олька приехала с весёлой,
шумной компанией из старых друзей, Славка в первый же день положил на неё глаз и чётко дал понять всем присутствующим, что он её выбрал, и с этой минуты, это Его женщина! Собственно, этой его мужской уверенностью он её и покорил! Буквально на третий день знакомства этот мужчина заявил ей категорично, что жить она будет у него, и никаких познавательных и пробных встреч он не приемлет.
Симпатичный, весёлый, с бесовским прищуром глаз, Славка словно взял Ольку крепко за руку и повел за собой, не спрашивая, а выбрала ли она его?!
И Олька подчинилась. Практически десять вдовьих лет не притупили её привычки жить в семье. Почти три года после скоропостижной смерти мужа, известного в родном городке и области предпринимателя и мецената, она приходила в себя, сильно похудела, что пошло на пользу её внешности, которая всегда, и без этой сегодняшней отточенности в изгибах фигуры, составляла предмет зависти многих женщин и явного обожания мужчин.
Пашка с пониманием отнёсся к вновь проснувшемуся желанию Ольки по новой вить гнездо, даже отступил куда-то в тень. Встречи их стали очень редкими, общение чаще проходило по телефону. Славка был ревнив, и вряд ли согласился бы на близкое присутствие Олькиного друга, абсолютно не веря в возможность дружбы между мужчиной и женщиной.
В отличии от худощавого и не слишком рослого Славки, Пашка был высок, красив, при должности, при деньгах… со стороны посмотреть – завидный жених!
Мало кто знал, что пару лет назад он пережил очень сложный развод, и на этом фоне, наверное, поклялся себе, что больше ни-ни, никаких прочных связей!
В это же время Олька всеми силами старалась «вылезти» из долгоиграющей, токсичной привязанности к человеку, которого знала со школьных лет, и которого судьба преподнесла ей в период её вдовьего одиночества.
