Я сидела за компьютером и готовила очередную статью для еженедельника «Невские новости», где не первый год тружусь криминальным обозревателем. Вернее, тружусь я в холдинге, в состав которого входят и еженедельник, и телеканал, где я также веду «Криминальную хронику», и еще множество различных изданий, принадлежащих одному человеку – медиамагнату питерского розлива. Сволочь он, конечно, редкостная, но есть в шефе и кое-какие положительные черты. Например, он не прогибается перед начальством, предпочитает иметь меньше денег и больше независимости.
От статьи меня оторвал настойчивый телефонный звонок. Вначале, как и обычно, я послушала, чей номер объявил АОН. Так, ясно, наш главный редактор, старая ведьма Виктория Семеновна. Явно хочет выяснить, когда я привезу свой очередной опус. Скажет сейчас, чтобы материал был готов к пятнадцати ноль-ноль и я сама, как штык, была в редакции.
– Доброе утро, Виктория Семеновна! – радостно воскликнула я, снимая трубку.
– Нормальные люди уже давно пообедали, а у тебя все еще утро, – ответила главная.
– Ну, я же человек творческий. Ложусь поздно, встаю тоже поздно. Сюжет для сегодняшней «Криминальной хроники» готов. Вы же вчера сами сказали, чтобы мы отснятое на три дня распределили. Наш народ любит сериалы, ну, а мы народу – криминальную хронику с продолжением. Ваши слова?
– Ох уж мне эти творческие люди, – вздохнула главная. – Век бы их не видала! Журналисты, конечно, лучше, чем писатели, но тоже хороши. Ладно, хватит вступлений, – перешла к делу Виктория Семеновна. – Тут какая-то баба тебя домогается. Очень настырная.
– Возьмите ее себе, – предложила я.
– Эта – по твоей части, – хмыкнула главная ведьма.
– То есть? – я насторожилась.
– Рожа вся замазана, но наша охрана синяки углядела, как и Аля.
Аля – это наша секретарша, в смысле, секретарь редакции и лично Виктории Семеновны. Аля все время страдает от несчастной любви. Но если и она смогла углядеть синяки на лице домогающейся меня женщины (а не мужчины – потенциального жениха), значит, их там немало или они слишком «светят».
– И прихрамывает баба, да и, похоже, тело у нее все болит, – продолжала главная.
– Если ее муж или любовник так оприходовал, то вы ее лучше к Тоньке направьте, – сказала я. – Семейные скандалы – не моя специфика.
– Знаю. Но эта училась с тобой в одном классе.
После того как мои статьи стали регулярно появляться в прессе, а потом еще и моя физиономия замаячила в «ящике», объявилось уже более двухсот моих одноклассников, причем разного возраста, но все они почему-то сидели со мной за одной партой или, в крайнем случае, сзади или передо мной и списывали у меня. Или я у них.
– И школу, и класс, и имя-отчество вашей классной руководительницы она назвала правильно, – пояснила Виктория Семеновна, имеющая шпаргалки по основным журналистам нашей редакции, к которым регулярно шляются «одноклассники». Кстати, у меня и родственники объявились, о которых я никогда раньше не слышала, как, впрочем, и мои родители. – И даже правильно сказала, за какой партой ты сидела в десятом классе, – добила меня главная. – И что ты золотую медаль из-за физики не получила.
– А зовут ее как?
– Арина Забродова.
– Высокая, худая, рожа страшная?
– Рожа – в синяках и замотана, как у восточной женщины, – поправила меня Виктория Семеновна. – Так приедешь? И что там со статьей? Мне ее в номер ставить надо.
На подготовку материала мне требовалось еще где-то полчаса, потом одеться, доехать до редакции…
– А сколько она будет ждать? – спросила я.
– Сказала: сколько нужно, столько и будет.
Заставлять человека ждать не хотелось, приглашать к себе тоже чревато последствиями: чем меньше людей знают мой адрес, тем лучше для меня, главное – спокойнее.
