Я изо всех сил старалась не обращать внимания на парня из братства, которого ударила прошлой ночью, но три обстоятельства усложняли задачу. Во-первых, огромный фиолетовый фингал под глазом Джека в свете флуоресцентных ламп выглядел еще темнее. Во-вторых, он даже не учился в этом классе. А в-третьих, парень сидел позади всех и показывал неприличные движения языком между расставленными в форме буквы «V» пальцами.
Думаю, этого достаточно, чтобы понять: моя презентация не удалась.
Джек Корвин доставал меня со времен старшей школы. Я лелеяла слабую надежду, что к старшему курсу колледжа он перерастет жесты типа «палец в отверстие» и перестанет изображать оргазм, но Джек всегда шел против системы. Зачем отказываться от столь вызывающего поведения, когда оно уже стало твоей визитной карточкой?
Я прекрасно подготовилась к сегодняшнему дню, потратив несколько часов на заучивание названий психологических исследований. Надела черное платье до колен с белым воротничком – милое и одновременно серьезное, хоть и немного готичное. А еще добросовестно скопировала записи и собрала ярко-рыжие кудри в некое подобие аккуратного хвоста. И все же подготовка не имела никакого значения, когда приходилось сталкиваться с этим снующим туда-сюда языком.
«Соберись, Роуэн. Забудь о нем».
Расправив плечи, я окинула быстрым взглядом остальных присутствующих. Моя одногруппница Элисон выжидающе смотрела на меня, накручивая прядь белых волос на палец. Встретившись со мной глазами, она одобряюще улыбнулась.
Взглянув на записи, я продолжила выступление:
– Как я упоминала ранее, концепция подавленных воспоминаний вызывает немало дискуссий. – Я подняла глаза. – Многие психологи спорят…
Большим и указательным пальцами одной руки Джек изобразил круг, а затем скользнул в него указательным пальцем другой руки, корчась от наигранного оргазма. Свет отразился от странного значка в форме молотка, который он никогда не снимал.
– Прошу прощения. Эм, диссоциативная фуга[1]… – начала я сначала, – которая в диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам…
На галерке, где никто, кроме меня, не мог наблюдать его поведение, Джек резко задвигал тазом вперед и назад.
По ряду причин он был последним человеком, которого мне хотелось здесь видеть. Поэтому, буквально закипая от гнева, я указала на Джека.
– Разве ему можно здесь находиться? – выпалила я. – Он не в этом классе. Что он здесь делает?
К сожалению, никто не заметил его кривляний, я же выставила себя дурой.
Наш профессор, доктор Омер, приподнял темную бровь и вопросительно покосился на меня. А когда его взгляд устремился в конец аудитории, Джек выглядел воплощением самой невинности с ручкой на изготовку, будто только что закончил конспектировать. Этакий прилежный студент, стремящийся к новым знаниям.
Доктор Омер сцепил пальцы и нахмурился. Не произнося больше ни слова, он вел себя как истинный психолог, который просто молча смотрит на пациента и ждет, когда тот поймет, что совершил нечто неуместное. Я тяжело сглотнула.
Дело было в том, что прошлой ночью Джек преследовал меня и уже возле дома загнал в угол. Если честно, он в течение нескольких лет не давал мне прохода. Так что у меня имелись все основания поставить ему фингал под глазом.
Однако сейчас мы находились не на сеансе терапии, а я не пыталась строить из себя профессионала. Мы явились сюда учиться или, по крайней мере, заработать достаточно баллов, чтобы двигаться дальше.
– Он не в этом классе, – повторила я, но уже тише. – Я не понимаю, что он здесь делает.
Осознав себя в центре внимания, я ощутила, как по шее разливается жар. Учитывая мою молочно-белую кожу, спрятать румянец я и не надеялась.
