К высотке на Кутузовском, где в недрах этой стеклянно-металлической башни обосновались десятки – если не сотни! – офисов всевозможных компаний и фирм, подрулил шикарный черный «мерин» последней модели, какие чаще всего выбирают себе представители бизнеса, балансирующего на грани между законом и тем, что ему противоречит. Изящно выписав красивый разворот в сторону корпоративной парковки, лимузин идеально точно притормозил в нужном месте у желтой разделительной линии, условно делящей парковку на достаточно вместимые сектора, одинаково просторные и для шустрого «Фольксвагена»-«жука», и для слоноподобного, двухметровой высоты, элитарного «Ниссана».
Двое мужчин представительного вида, в дорогих костюмах, сидевших на них как влитые, почти инстинктивным поворотом головы и движением глаз за несколько секунд изучили обстановку как рядом с их «Мерседесом», так и на значительном от него отдалении. Увиденное тревоги не внушало. Справа от «мерина» сверкал полировкой иссиня-черный «Вольво» со столь же иссиня-черными тонированными стеклами. Слева вызывающе красовался ярко-синий «БМВ». В обе стороны от них тянулись ряды изделий зарубежного автопрома самых престижных марок. Лишь кое-где бедными родственниками смотрелись «Лады Приоры» и «Нивы Шевроле».
К высокому крыльцу, широко раскинувшемуся перед вестибюлем, спешили десятки человек обоего пола разных возрастов, в одежде в соответствии с требованиями придирчивого дресс-кода. Даже издалека можно было без особых затруднений определить, что собой представляет тот или иной индивидуум. Лица, имеющие властный статус, перемещались без особой спешки, непринужденно и величественно. Лица подчиненного ранга перемещались с суетливой торопливостью прислуги, одержимой непрестанным страхом опоздать, что-то забыть, вовремя не доложить, не углядеть, упустить… Наверное, даже во сне эти люди не позволяли себе расслабиться, засыпая с мыслью о том, что надо срочно сделать завтра, даже в снах видя себя на работе и просыпаясь в холодном поту при одной лишь мысли о том, что сломался будильник и теперь ужас «офисного планктона» – опоздание на работу – стал свершившимся фактом.
Навстречу потоку людей, вливающемуся в раскрытые настежь раздвижные автоматические двери вестибюля, двигался другой поток живых двуногих механизмов, не менее озабоченных исполнением своих служебных обязанностей… Из-за этого громадина офисного центра казалась циклопическим стеклянным муравейником, а люди – суетливыми козявками, таскающими пластиковые файлы-травинки и гаджеты-гусеницы в тайники своего обиталища.
Первыми такой образ насекомообразного бытия, где личностный фактор сводится к нулю и существует лишь как безликая структурная единица общего механизма производства денег, внедрили японцы. Нация самураев с самоедским упоением довела усердие и трудолюбие до дикого абсурда, прозванного трудоголизмом, превратив саму жизнь в сплошную работу, в непрерывную погоню за неким фетишем успеха. Итогом этой нескончаемой гонки стала живая дань в двадцать тысяч ежегодно умирающих на своем рабочем месте от перенапряжения и хронической усталости, приносимая незримому Минотавру рыночной конкуренции – везде, во всем и со всеми.
Немного понаблюдав за нескончаемым потоком служилого люда, прибывшие на «Мерседесе» молча переглянулись и, надев темные очки, разом вышли из машины. Сидевший за рулем нажал на кнопку включения охранного устройства. Прокудахтав в ответ и мигнув фарами, «мерин» негромко клацнул устройством блокировки дверных замков. Водитель выглядел пониже своего спутника, но несколько шире в плечах – эдакий свежевыросший гриб-боровик с воловьей шеей и мощными бицепсами. Однако и второй слабаком не казался. В его движениях чувствовались энергия и мощь, а уверенный взгляд давал понять, что с этим субъектом шутки плохи.
