Да, все деревенские знали, что в холмах меж холодных камней живут эльфы, это ни для кого не было секретом. Просто никто из местных не хотел с ними связываться, да и встречаться лишний раз не спешил. У эльфов специфическое чувство юмора, а шутки посмертельнее стихийного бедствия будут. Фейри не умеют любить и сострадать, не прощают обид и мстят за малейшую неучтивость. Они любят и присваивают себе все красивое. Фейри владеют чарами, не стареют, живут вечно и презирают людей. Вот с одним таким мерзавцем я и заключила сделку, чтобы спасти свою невинность.
***
«Холодные камни холодной рукой не трогай, не надо, и рядом не стой. Не слушай их песни, не пей их вино… Холодные камни утянут на дно!»
***
Что дно реки, что дно болота, да хоть подземные чертоги фейри – мне было уже все равно! Мои сокровенные мечты и робкие надежды разбились вдребезги. Впереди меня ничего не ждало.
Пачкая юбки в грязи, не разбирая дороги, я бежала в холмы. В лапы фейри, к гибели и смерти.
Да, все деревенские знали, что в холмах меж холодных камней живут эльфы, это ни для кого не было секретом. Просто никто из местных не хотел с ними связываться, да и встречаться лишний раз не спешил. У эльфов специфическое чувство юмора, а шутки посмертельнее стихийного бедствия будут. Фейри не умеют любить и сострадать, не прощают обид и мстят за малейшую неучтивость. Они любят и присваивают себе все красивое. Фейри владеют чарами, не стареют, живут вечно и презирают людей.
Деревенским кое-как удавалось откупиться от них мисками с молоком, мелкими подношениями, пропавшими вещами и скотом, угнанным на болота. Утолив жажду веселья, эльфы уходили, не трогая людей.
Сами же смертные редко ходили в холмы, старались избегать эльфийских болот, а на вересковые пустоши забирались только от самой безнадежной нужды. И то с оглядкой и боясь встретиться с хозяевами холодных камней. Местные давно смирились и привыкли так жить. В страхе.
Мало кто мог забыть, что фейри рядом. Никто из деревенских не смел просто так тревожить сказочный народ на их территории.
Одна я осмелилась пойти против всех правил.
Но мне было уже на все наплевать.
Пусть лучше жители холмов разгневаются на меня, превратят мое сердце в камень или затанцуют до смерти, сгубив в топях, или заманят в свои подземные чертоги, что прячутся средь холодных камней и вереска. Лучше стать болотным огнем, чем уготованная мне судьба.
Жизнь, даже такая трудная и горькая, что была у меня до сегодняшнего дня, потеряла всякий смысл. И я взбунтовалась.
С матушкой Мод жилось непросто. С детства она обращалась со мной больше как со служанкой, чем с дочерью. Я была ребенком-подкидышем, найденным в холмах, и умерла бы там, если бы старая Мод не подобрала меня и не вынесла к людям. Вылечила и выходила.
Об этом она никогда не забывала напоминать. Особенно ведьма напирала на то, что я должна быть ей безмерно благодарна за ту жизнь, которую она мне дала.
Потому что я подкидыш, без сомнения, внебрачный, нежеланный ребенок, а возможно, и эльфийское отродье. Но деревенские, хоть и держались со мной отчужденно, в это не верили. У меня не было никаких признаков фейри. Ни остроконечных ушей или сияющих глаз, ни божественной красоты, ни чар, ни бессмертия.
Хотя кое-чему волшебному у старой Мод я научилась. Ведьма не стремилась передавать мне знания, я сама невольно нахваталась от нее разных умений. В частности – навыков в защите от влияния фейри. Именно с такими проблемами обычно приходили к ведьме. Полечить зачарованную скотину, снять морок или проклятье, избавить от влияния эльфов.
К ней приходили незадачливые пастухи, случайно попавшие на пирушку к эльфам и попробовавшие их вино. Теперь они уже не могли забыть той стороны: чары фейри, как хищник, поймавший добычу в сети, тянули их обратно. За помощью приходили пастушки и доярки, у которых коровы вернулись с пастбищ без молока или скисло все надоенное. И просто недалекие деревенские дурни, что, заслышав музыку фей в холмах, пускались в пляс, а потом не могли остановиться. Они так и приплясывали на пороге старой Мод, пока та не снимала с них чары.
