Читательские стадионы Евгения Запяткина
Среди множества российских сайтов, несомненно, один из самых популярных – Стихи. ру, где размещают свои поэтические произведения более 800 тысяч авторов! И что, эти стихи кто-то читает? – спросите вы. Да ещё как читают! А одним из самых читаемых авторов является саратовский поэт Евгений Запяткин. Шутка ли! Почитателей у него – более 260 тысяч человек! Наш разговор с автором – исключительно о творчестве.
– Евгений Викторович, ваш литературный псевдоним – ЗЕВС. Эта хитрая аббревиатура-шифровка предполагает громометания. Известно, как «корабль назовешь…» На кого или на что гневаетесь?
– Тот бородатый Зевс, которого все знают, ко мне не имеет никакого отношения, вернее, я к нему не имею ни отношения, ни белой зависти. С именем древнегреческого громовержца чисто звуковое совпадение. Так пошла моя родословная и нарекли родители, что литературный псевдоним образовался сам собой: ЗЕВС – Запяткин Евгений Викторович Саратовский. Не знаю, писал ли мифологический герой стихи, но я мучим этим творческим недугом уже более 48-ми лет.
– Товарищ ЗЕВС! Первые ваши четверостишия, названные позднее ЗЕВСограммами, появились на Стихире в 2003 году, затем два года вы молчали, а с 2006-го стали баловать народ регулярно. Муза прилетела и, судя по плодовитости вашего творчества, не думает покидать? Какая Муза вас укусила? Чем вдохновляетесь?
– Вы удивитесь, но вдохновляться приходится от всего. Видимо, так устроена моя черепная коробка и организована душевная структура, что брось взгляд на любой предмет – и попёрло! Поэтому Муза меня кусает где угодно: при ходьбе, сидении, лежании, даже во сне.
– Процесс создания четверостиший, афористичных, заключающих в себе глубокий смысл, мучителен?
– Вот как раз чаще всего это не процесс, а вспышка, моментальное действие. Ты же себе не говоришь: вот сейчас создам шедевр, опоэтизирую какую-нибудь интересную мысль. Всё возникает внезапно и ложится на бумагу. Кстати, не всегда на бумагу. Уже несколько тысяч ЗЕВСограмм не имеют своего рукописного варианта – только печатный, компьютерный. Работать на клавиатуре тоже заманчиво: сидишь постукиваешь, оттяпываешь лишнее, оставляешь ценное, совершенно не думая, для кого и для чего и зачем так много. Остаётся только один вариант. У меня основные муки творчества связаны с подбором рифмы, не какой попало, а точной, какую порой найти невозможно, так как её, скорее всего, не существует в языке. Тогда приходится менять всю стихотворную конструкцию и искать эквиваленты. Бывает, что за час родится 10–15 четверостиший, а бывает, что над одним бьёшься без особого результата.
– Что характерно, отзывы читателей также метки и кратки, как и ваши ЗЕВСограммы. Люди пишут: «А-ха-ха-ха-ха!», «Что верно, то верно», «Спасибо, открыли глаза» и даже – «Свят-свят!», «Путину бы понравилось…» Есть и критика: «Запутываете читателя». А как вы относитесь к критике?
– К критике отношусь с большой симпатией. Тут, главное, не нервничать и не думать, что если тебя критикуют, то ты никудышный. Справедливая, умная критика помогает творческой личности не повторять ошибок, постоянно совершенствоваться. Она делает из тебя искусного резчика по слову. А если только одна хвала и похвала – это очень вредно, можно затормозиться в развитии.
– Некоторые писатели от написания романов плавно перешли к стихам. А вас с малых на крупные формы не тянет?
– Крупные формы были. «Балаковская поэма», например. Повесть «Тень Высоцкого». Но новый формат жизни, когда из десятилетия в десятилетие ослабевает тяга людей к чтению, подвигнул к тому, чтобы отдать предпочтение коротким вещам.
