В Год Лошади уместно вспомнить Савву.
Морозова, который в веке прошлом,
Хотел кобылу напоить на славу
Вином шампанским. И вполне хорошим.
Но от вина Савраска отказалась
И, чтоб не наступить на те же, грабли,
Подвел итог Морозов, мол, досталась
Планида всем – с утра не пить ни капли!
Жаль, в веке нынешнем забыт весь опыт прошлый:
Чуть свет Ерёма ищет опохмелку.
Под бой курантов был такой «хороший»,
Что угодил в большую переделку.
Все истребил – в бутылках, банках, бочке…
Горело что, в себя он опрокинул.
А Новогодняя закончилась лишь ночка,
Веселый нрав его совсем покинул.
Пустую тару повернул вверх донцем:
По капле «выжимал» себе «лекарство»,
Пока не поднялось на небо солнце,
Открыв в округе магазинов царство.
Опять отправился Ерёма за товаром.
На сбор акцизный он не поскупился.
И на столе опять его – навалом
Того, чем накануне отравился.
На хлопоты такие, грустно глядя,
С календаря лошадка запросила:
– Лечи порок свой, непутёвый дядя,
Лишь в трезвости – достаток, ум и сила!
Там где тепло – не нужно и рекламы,
Любой готов понежиться в тепле,
Да ещё выслать с места телеграмму:
«Я в тропиках. Завидуйте все мне!»
В сибирской стуже загорать не модно,
Иные здесь привычки у людей:
Нырнуть из бани прям на дно сугроба,
Не пожалев распаренных костей!
Лишь у Фомы не в банный день потребность.
Ему и в будни холод нипочем.
Доказывает организма крепкость,
Когда на лёд выходит нагишом.
Ерёма слышал про такое байки:
«Так с жиру бесятся, вкусив аперитив!»
А вот его заставить снять фуфайку
Не сможет и хоккейный коллектив…
Моржей в пример поставил как-то доктор
И закаляться долго убеждал.
Но с места, где и холодно, и мокро
К печи домой Ерёма убежал.
А тут приятель, что ни день – на речке.
Сначала рубит прорубь он во льду,
А после, словно каша там из гречки,
Ныряет в ледяную глубину.
В крещенские морозы так бывает –
И стар, и млад к студёной льнут воде.
А этот – с осени и до весны ныряет,
Хоть ему кол теши на голове.
Секрет узнать, конечно, не проблема –
Достаточно с пристрастием спросить,
Ведь, не Ферма же это теорема,
Какую невозможно ввек решить?!
Но твёрд Фома в своём пустом упрямстве,
На все подходцы отвечает: – Нет!
И точно преуспеть сумел в проворстве,
С каким со льда метлой сметает снег.
Все ж любопытству не найти преграду,
На все пойдёшь, чтоб душу червь не ел.
Нашел Ерёма верную награду,
Коль ему скажут всё, что знать хотел!
Не выдержав такого искушенья,
Фома у проруби стакан налитый взял,
Да и Ерёма здесь же, без стесненья,
Его в распитии охотно поддержал.
Жаль, маловатым было подношенье:
На свежем воздухе потребности – вдвойне!
И тут Фома исполнил обещанье:
– Вторая поллитровка здесь на дне!
Утопла прошлым летом на рыбалке,
Никак не получается достать…
Так что Ерёму тоже из-под палки
Не заставляли – сам пошел нырять!
В селе живут Фома с Ерёмой – рядом.
Дома благоустроены у них.
А потому, за свет и воду с газом
«От сих» платить приходится «до сих»!
Ерёма – прост, на малом экономит,
Не тратит на подписку денег он.
Его калитку стороной обходит
Со свежею газетой почтальон.
А вот Фома – тот в мелочах не жаден,
Зато в большом – не станет уступать.
А потому житейских много ссадин
Уже успел успешно избежать.
…Сидел Ерёма вечером под скуку,
А тут гадалка с картами в руках,
Кричит ему: – Позолоти мне руку,
Я просвещу тебя во всех делах!
Тот и горазд червонцами швыряться,
Отдал ей всё, что прежде накопил.
Готов и дальше был он разоряться,
Да, проходимки след уже простыл…
Потом явился дядя в черном фраке,
И счет принес за перечень услуг
Такой, что заплатив, остался в майке
Ерёма от финансовых потуг.
Пошел к Фоме, чтоб жалобой растрогать.
А тот ему смеется озорно:
– Гадалку не пустил я до порога,
И счет большой не принял заодно!
Ведь, про уловки знаю все на свете,
