Многоэтажный, красного кирпича дом стоял на пригорке, обдуваемый всеми ветрами, – казалось, что крышей он достает до низких, сине-черных туч, стремительно и грозно плывущих на запад. Внизу чахлой змейкой вилась Яуза. Здесь, за Окружной дорогой, она текла свободно и лениво, ее бока не стискивали гранитные набережные, здесь она смотрелась обыкновенной подмосковной речушкой, заросшей бурыми прошлогодними камышами, с прибившимся к берегам мусором.
Только-только сошел снег, оставив на земле темные пятна. Пахло псиной и известкой, возле подъездов валялись ржавые батареи и битый кирпич – все говорило о том, что дом построили совсем недавно и что должно пройти немало времени, прежде чем у этого места будет обжитой вид.
Тучи, переполненные то ли последним снегом, то ли первым дождем, упорно стремились к центру Москвы, словно выполняя особое задание Гидрометцентра. Но вскоре восточная часть небосклона освободилась от них, и, едва последнее черное облачко перестало загораживать солнце, многоэтажная башня заполыхала в утренних лучах розовым огнем.
Игорь проснулся от яркого солнечного света, бьющего прямо в окна, – как будто кто-то направил ему в лицо мощный прожектор, и даже вздрогнул от неожиданности.
– Лара, Лара! – закричал он в изнеможении, тщетно кутаясь в одеяло. – Убери…
Одеяло застряло между стеной и диваном и упорно не поддавалось попыткам Игоря вытянуть его из щели.
– Что убрать? – выскочила из соседней комнаты Лара – в тренировочном костюме, бодрая и полная сил, похожая на ведущую спортивной передачи «Ноги на ширине плеч, руки на поясе, начинаем наклоны…».
– Вот это… Прямо в мозги мне светит!
– Это? В мозги ему светит! – расхохоталась Лара, впрочем, без всякой злобы. – Вот в углу молоток, вон карниз… Предлагаю повесить шторы!
– Я не могу, – упрямо ответил Игорь. Одеяло наконец выдернулось, и Игорь закутался в него с головой. – У меня спина отваливается. Честное слово, всю поясницу как будто парализовало… – забубнил он уже из-под укрытия.
– А нечего было жадничать, надо было еще одного грузчика нанять.
– Лара, но это ведь ты заказывала…
Вместо ответа она подошла к дивану и скинула с мужа одеяло.
– Что там с тобой? – почти встревоженно спросила она, пробегая сильными пальцами с длиннейшими ногтями, покрытыми иссиня-черным лаком, вдоль позвоночника Игоря. – Здесь?
– Ой… Нет! Здесь…
– Горе мое! – Она спрыгнула с дивана и через минуту вернулась, держа в руках нечто, напоминающее скалку, только усеянное широкими шипами. – Небольшой массаж…
– Лара, это садизм! – пыхтел Игорь, извиваясь на животе. – Мне больно! Тебе кто-нибудь говорил, что ты садистка?
Оседлав мужа, она водила по его спине тренажером, хладнокровно слушая вопли, которые издавал Игорь, уткнувшись лицом в подушку.
– Надо тебе Вадику показаться, – заметила Лара. – Зайдешь к нам завтра в салон? Он классно разминает…
– Ты же говорила, что Вадик нетрадиционной ориентации? Ой, не так сильно…
– Ну и что. Я буду в соседней комнате, и потом, у нас же там не вертеп какой-нибудь.
– Нет, я буду чувствовать себя униженным…
– Ты меня в гроб вгонишь! – в сердцах воскликнула Лара, для убедительности слегка стукнув массажером по затылку своего благоверного. – Вечно тебя уговаривать приходится… Вставай!
Она опять куда-то убежала, а Игорь, осторожно шевеля руками, сел на постели. Лучи били прямо в глаза, он жмурился, отворачивал лицо, а солнце играло в его волосах, переливаясь медовым блеском.
– Лара! – опять крикнул он. – Мы неправильно спальню здесь сделали. Надо в другой комнате, той, что ближе к кухне…
– Там будет детская. – Лара снова появилась в дверях, держа в руках электрическую дрель и играя ею, точно герой боевиков автоматом. – Держи! Ты мне нужен для мужской работы…
