Меня разбудил громкий звук,
бесцеремонно и нагло ворвавшись в мое утро. Открывать глаза не
хотелось, и я поглубже зарылась в одеяло. Но звук раздался снова. И
снова. А потом грохнуло так, что я вскочила с кровати одним резким
прыжком.
- Ах ты ж демоново создание! -
воскликнула я яростно, распугивая разноцветных птах, пригревшихся
на подоконнике в лучах утреннего солнца, и рванула вниз по
лестнице.
Семь ступеней преодолела быстро, в
надежде застать злоумышленника врасплох. А злоумышленник и не
спешил скрыться. Сидел спокойно на верхней полке кухонного
гарнитура, до этого заполненной разной утварью, а сейчас совершенно
пустой, и лениво жмурился. На меня взглянул лишь мельком, неспешно
встал, и, вильнув пушистым рыжим хвостом, спрыгнул на пол. От такой
наглости я лишь приоткрыла рот, уперев руки в бока. А кот все так
же вальяжно удалился восвояси.
- Вот ведь чудовище подзаборное, -
пробормотала я, оглядывая беспорядок.
На моей некогда уютной кухне царил
полный хаос. Кастрюли валялись на полу, миски и плошки откатились в
разные углы комнаты, ручка венчика сиротливо выглядывала из-под
тумбы. Благо, что мука и специи остались не тронуты. Что ж, не в
первый раз. Вздохнула поглубже, чтобы успокоиться. Вот почему у
всех магические компаньоны, как компаньоны, а у меня - это?! И ведь
не избавиться от него никак! Компаньон находит мага сам и остается
с ним навсегда. Постучала пальцами по столешнице, еще раз вздохнула
и принялась за уборку. Собрала плошки, сложила крышки, аккуратно
достала венчик из-под тумбы. Он достался мне от отца, и был
особенно дорог. Прижала его к груди, воспоминания нахлынули резко,
выбивая почву из-под ног, заставляя меня опуститься на табуретку.
Отец был пекарем. Лучшим пекарем северного побережья! Мы с
родителями жили в небольшой деревушке вблизи города Сайтор.
Северное побережье сурово, с моря круглый год дуют ледяные ветра,
люди в нашей деревне были хмурые и всегда занятые. Но только не моя
мама. Мама была южанка, она сильно отличалась от северян. Смуглая и
улыбчивая, с непокорными темными кудрями, она словно согревала наш
дом своим смехом по утрам, своими танцами, когда они с отцом что-то
варили на нашей крохотной кухне. Отец был крупный, как и все
северяне, мама на его фоне казалась маленькой диковинной птичкой.
Чужой в этих краях. Но я никогда не забуду, как теплел взгляд отца,
когда он смотрел на маму, как смягчалось его суровое лицо, как он
говорил ей - «Ласточка моя», а она прижималась к его плечу,
стараясь обнять руками его мощную спину…
Замотала головой из стороны в
сторону, чтобы согнать проступившую на глаза влагу. Некогда мне
предаваться воспоминаниям! Совсем скоро начнут приходить
покупатели, а у меня тут беспорядок, да и хлеб еще не готов.
Кивнула сама себе ободряюще, вставая с табуретки, задвигая подальше
внутрь щемящее чувство тоски, пряча его в укромные уголки своей
души, и принялась за дело. Наскоро умылась, стянула непослушные
волосы лентой, чтобы не мешали, замерла у зеркала. Во мне не было
ничего от сурового севера. Те же шоколадные кудри, что у мамы,
теплые медовые глаза, пухлые губы. Только кожа не такая смуглая, и
ростом я чуть выше. Подмигнула отражению, улыбнулась и вернулась на
кухню. Надела фартук, достала из ящика муку и специи. Замесила в
миске тесто, как учил меня отец. Отец не был магом, он все делал
руками, всегда говорил:
- Тесто нужно приласкать, обнять,
его нужно согреть теплом своих рук, пожелать ему добра. Как иначе
сделать вкусный хлеб? Если ты не потрудишься, если не вложишь в
тесто часть своей души, как тогда хлеб принесет радость людям?
И я трудилась. Таскала отцу коробки
с мукой, меняла скалки, доски, ставила формы с готовым тестом в
печь. Свой первый пирог я испекла в пять лет. Встала пораньше, пока
родители спали, пока небо было еще темным, а над морем в преддверии
утра тускнели звезды, на севере ночи долгие. Пробралась в погреб,
достала нужные ингредиенты, взяла миску и начала творить. Помню,
как спешила, как дрожали мои маленькие ручки, когда я смешивала
продукты, как роняла яйца, и все смотрела в окно - не занимается ли
рассвет? Отец вставал рано, к первому покупателю хлеб должен был
быть готов. И вот, когда над морем небо начало светлеть,
окончательно прогоняя ночную тьму, я стояла посреди кухни перед
отцом преисполненная гордостью и держала в руках свой первый пирог.
Отец хмурился, но я видела в его глазах теплые смешинки, когда он
пробовал мое творение. Он даже почти не морщился, хоть я и слышала
хруст яичной скорлупы у него на зубах. С тех пор я всегда помогала
ему на кухне. От мамы мне досталась крупица бытовой магии, но отец
не разрешал пользоваться ею, когда мы пекли хлеб.
