В те времена, когда деревья говорили на языке ветра и света, а дождь пах тёплыми пирогами с малиновым вареньем, существовала Лучезарная Роща. Место, сотканное из доброты, где даже тени, ложась на землю, обнимали стволы деревьев.
Едва первые лучи касались верхушек сосен, солнечные зайцы принимались за работу. Вооружившись лучиками-тряпочками, они натирали кору до золотистого блеска, и в листве тут же зажигались новые солнечные зайчики. А лунные коты, фыркая от усердия, сворачивали ночную темноту в серебристые клубки и заталкивали их в самые глубокие дупла – до следующего вечера.
В самом сердце Рощи возвышался Хлебный Дуб – старый, мудрый и щедрый. Его желуди, пахнувшие то ванилью, то корицей, то свежим хлебом, были не просто плодами, а приглашением к чаю. Рядом журчала Река Серебряных Ягод, на дне которой вместо гальки лежали прозрачные леденцы всех цветов радуги. Они таяли на языке, наполняя рот вкусом счастья. А на дальней опушке стоял Сахарный Клён – стоило прикоснуться к его узорчатой коре, и ты понимал, что такое настоящая радость.
Звери жили по незыблемому Правилу, высеченному на Камне Сердца: «Что посеешь – то и пожнёшь». И это было не просто правило – это была сама суть Рощи, её дыхание и сердцебиение.
Каждое утро медведи-пекари, посыпанные мукой, выкладывали душистые караваны на Общий Пень. Бобры-строители чинили мосты, напевая песни. А сороки-мастерицы чинили сломанные горшки и гнёзда.
Но однажды летним утром, когда розовые слоны тумана лениво бродили меж деревьев, у Подсолнечного Пня произошла история, перевернувшая жизнь Рощи.
Молодая белочка Сима, сияя от гордости, притащила целую корзину своего знаменитого орехового варенья.
– Несите ваши ложки! – провозгласила она. – Сегодня у нас пир на весь мир!
Но роща молчала. Лишь старый барсук Бормоун, проходя мимо, пробормотал:
– Варенье? Эх, дитятко, да сегодня все с ума посходили по солёным груздям! У Белкиной бабушки ревматизм, вот все и несут ей солёные грибы в подарок.
– Как же так? – голос Симы дрогнул, а пушистый хвост опустился. – Вчера все дрались за последнюю баночку, а сегодня… сегодня никому не надо!
Рядом ёж-садовод по имени Хмурь пытался обменять корзину румяных яблок на помощь в прополке огорода. Но все звери были заняты – кто сбором грибов, кто другими важными делами.
А заяц-рыбак Длинноух, разложив перед собой улов – трёх сверкающих карасей, – выкрикивал:
– Меняю рыбу на лесные грибы! Самые свежие!
Но грибники, как назло, в тот день ушли на северные склоны, где, по слухам, пошли маслята.
Звери, недоумевающие и расстроенные, собрались у Камня Больших Решений – огромного, испещрённого рунами валуна.
– Тише, тише! – призвал всех барсук Бормоун, который в те времена был не ворчуном, а мудрецом. – Я вижу проблему. У одного есть, но не нужно никому. Другому нужно, но не у того. Давайте создадим Книгу Желаний! Пусть каждый напишет, что у него есть лишнего, и что ему нужно.
Идея была встречена радостным гулом. На следующий день на Общем Пне появился большой свиток из берёзовой коры и пушистое гусиное перо, привязанное на верёвочке.
Так в Роще появилась первая система обмена или, проще говоря, огромная лесная «менялка», где каждый мог найти, кому отдать своё и что получить взамен.
Заяц Длинноух выменивал пучок моркови на грибной суп от ёжика Хмуря. Сорока-мастерица Блестка получала за починку гнёзд не песни, а прозрачные леденцы с дна реки, которые она очень любила, но не могла достать сама. Лоси меняли ночные прогулки под луной на мудрые рассказы старых черепах. Но через несколько сезонов обнаружилась новая беда.
Случилось то, что позже назовут Великим Обесцениванием. А это значит, что все прежние договорённости и обещания вдруг стали ничего не стоить, словно высохшие листья, которые рассыпаются в руках.
