Зима в приходила как будто из сказки – всегда неожиданно, словно кто-то разом открыл дверь и впустил в деревню холодное дыхание моря. Казалось, ещё вчера дети бегали по полям и собирали последние золотые листья в корзины, а теперь дома и крыши укрылись мягким снежным одеялом. Ветер приносил с побережья запах соли и чего-то пряного, отчего хотелось сильнее кутаться в шарф и бежать к дому, где горел огонь в камине.
Эмма стояла у окна своей комнаты и пыталась закончить рисунок. На листе проступал замок – высокий, суровый, со шпилями, словно разрезающими небо. Она уже много раз бралась за кисть, но всякий раз её отвлекали то шумы из коридора, то звонкий лай Макса, то внезапные мысли о том, что этим летом они с друзьями пережили такое, о чём взрослые и не догадывались.
Она нарисовала почти всё: башни, каменные стены, даже крошечные окна. Но никак не решалась добавить тень. Ей казалось, что с этой последней деталью рисунок оживёт слишком сильно, и тогда замок уже не будет просто картинкой.
– Опять этот замок? – вдруг услышала она за спиной голос Лили.
Подруга бесшумно вошла в комнату, закутавшись в шерстяной свитер, который был ей явно великоват. В руках у Лили был кусочек яблочного пирога – на кухне Клаудиа только что достала его из печи, и сладкий запах до сих пор витал по всему дому.
– Ты всё никак не можешь его забыть? – добавила Лили и усмехнулась. – Признайся, тебе самой не даёт покоя то лето.
– Не только лето, – сказала Эмма и вздохнула. – Иногда мне кажется, что он зовёт нас обратно.
Она провела кистью по бумаге, оставив лёгкий след серого.
Макс, лежавший на коврике у окна, поднял голову, словно понял её слова, и коротко тявкнул. Он встрепенулся и внимательно посмотрел на девочек.
Лили засмеялась и потрепала собаку по холке.
– Видишь? Даже Макс думает, что ты всё выдумываешь.
– А вдруг это не просто мысли? – тихо возразила Эмма. – Иногда мне снятся странные сны. Как будто кто-то шепчет: «Возвращайся».
Лили хотела ответить, но тут дверь распахнулась, и в комнату буквально влетели Вильям и Кори. Оба были в снегу с головы до ног, щеки их горели, глаза сияли от возбуждения.
– Вы слышали? – задыхаясь, воскликнул Вильям. – На станции что-то случилось!
– Опять ваши «сенсации»? – Лили прищурилась. – В прошлый раз это оказалась просто потерянная шляпа.
– Нет, в этот раз всё серьёзно! – перебил её Кори. – Прибыл поезд, которого вообще не должно было быть. Ни в расписании, ни в афишах – ничего! И из него вышел человек. Странный, очень странный.
Эмма осторожно отложила кисть.
– Кто он?
– Никто не знает, – сказал Вильям, тяжело дыша после бега. – Высокий, в длинном тёмном пальто и с чемоданом. Но вместо того чтобы пойти к гостинице, он направился к старой дороге, той самой, что ведёт на ферму Джексонов.
– Может, это родственник Джексонов? – предложила Эмма.
– Нет, – покачал головой Кори. – Я видел, как мистер Джексон встретил его взглядом. Он выглядел… удивлённым. Даже растерянным.
Макс вскочил и залаял, будто подтверждая серьёзность ситуации. Его хвост был настороженно опущен, шерсть на холке встала дыбом.
Лили нахмурилась.
– Ты думаешь, он опасен?
– Не знаю, – ответил Вильям. – Но в Кемсли редко появляются незнакомцы, особенно зимой.
Эмма почувствовала, как внутри у неё всё сжалось. Она вспомнила прошлые приключения и то, как однажды обычный день обернулся началом большой тайны.
Вечером в доме было оживлённо. В гостиной пахло хвоей – тётя Сьюзан принесла ветки ели и украсила камин. Тётя Мэри впервые за долгое время чувствовала себя лучше и сидела в кресле, укрытая тёплым пледом. Дядя Генри, как обычно, углубился в бумаги, и только изредка поднимал глаза, чтобы бросить короткий взгляд на детей.
