17 АПРЕЛЯ 1939 года. Будапешт, Венгрия.
Ветер сегодня особенно сильный и промозглый, я бы назвал его злым. Апрель в Будапеште всегда ветреный и холодный. Наверное, сегодня ветер дует со стороны Дуная, поэтому так плохо на улице. Пока работаешь – не замечаешь, а когда доходит до того, чтобы просто пройтись по улице, становится не по себе. До ночлежки оставалось идти не меньше четырех кварталов. Я шел, вперед понимая, что сегодня я снова окажусь без ужина. Мало работы – мало монет. Да и кто даст одиннадцатилетнему парню больше денег за перетасканные два мешка муки? Я бы не дал. Я почти дошел до ночлежки, когда меня окликнули.
– Марк! Марк! – Это Джено, и только его сейчас и не хватало. Он бежал, размахивая руками. – Марк, ты не поверишь! Нужно поговорить. Стой же! Серьезно!
Я устало посмотрел на него, но тот, похоже, не заметил моего взгляда. Когда он добежал до меня, я заметил, что он весь мокрый.
Джено старше меня на несколько месяцев, но иногда кажется, что ему всего лет восемь. Всегда шумный, и это иногда сводило с ума. Сейчас его очень трясло от чего-то важного. Переминаясь с ноги на ногу, он затараторил, да так, что наверняка вся улица его слышала:
– Я такое видел! Такое! Ты не поверишь! Марк, я видел таких… как это… ну, волшебников, магов, типа! Марка, видел. Клянусь!
– Ко-о-о-го? – протянул я, сощурив глаза в иронической гримасе. – Кого ты видел?
– Я серьезно! Черт меня дери! Ну а как их назвать? Такие, в длинных пальто, или что там у них, у них…
Я решил прервать этот бред.
– Джено, я очень устал и мне сегодня влетит. Давай, потом расскажешь? – и я пошел дальше, в сторону ночлежки. Но Джено от меня не отставал и молча поплелся со мной.
Я шел и думал о том, что несколько монет старухе не понравятся и меня оставят без еды. Правда, этот суп с двумя капустными листами и парой фрикаделек с трудом можно было назвать супом. Впрочем, я не жаловался. Иногда мне везло, я зарабатывал много монет и не спешил делиться со старухой. Тогда я ел в маленьких забегаловках. Иногда мясо, иногда рыбу. Иногда вообще ничего не ел, если не зарабатывал. Всякое бывало. И сейчас я думал только о еде и нагоняе, который получу от Старухи.
– Марк? – Джено надоело молчать.
– М?
– Я хочу тебе кое-что показать. Это очень интересно. Я обещаю. Если окажется неинтересно, я дам тебе тысячу пенгё.
Тут я задумался, а Джено затаил дыхание. Тысяча пенгё. Много. Мне бы точно хватило. Но откуда такие деньги у Джено?
– Покажи.
Джено посмотрел мне в глаза, потом потянулся рукой во внешний карман пиджака и достал две смятые бумажки. Каждая в пятьсот пенгё. Я видел, как его глаза на мгновение заблестели. Но усталость давала о себе знать.
– Идешь? – очень твердо спросил меня друг.
– Купить меня решил?
– Шутишь? – Джено усмехнулся. – Делюсь, вообще-то! Пока ты мешки муки таскал, я…
– Вытащил кошелек?
Джено закатил глаза:
– Нет же! У папы попросил. Он дал: торопился сильно – и дал.
Да, Джено из богатой семьи. Хорошо, когда у тебя есть семья. Я спокойно отношусь уже к разговорам про родителей. Мои родители редко появляются, но им не разрешено забрать меня от Старухи. Они наказаны. Говорят, что плохие люди пришли и забрали моих родителей в тюрьму, а некоторые говорят, что хорошие люди пришли и забрали плохих людей в место, где им помогут стать хорошими. Второе говорят чаще первого. Иногда тех, кто говорит первое, тоже забирают.
Иногда, когда я вижу, как мой папа с огромной метлой в руках метет улицу, а рядом стоят двое в форме, мне все реже думается, что это хорошие люди. Я знаю, что звать отца нельзя. Он не должен отвлекаться. Дважды я получал за это и еще сильнее получал мой отец. Иногда он выглядел немного побитым. А последние две недели я не видел его у рынка, где они обычно появлялись. Я посмотрел на Джено.
