Хронология жизни в профессии

Бессменный заведующий кафедрой Операторского мастерства ВГИКа Анатолий Дмитриевич Головня наставлял своих учеников: «Профессия дорогая в учении, рабская по сути. У хороших операторов не бывает крепкой семьи. Дерзайте, не ждите славы, для вас она будет ох, какой редкой гостьей». «Оператора называют сердцем фильма, но это только на похоронах», – обронил Михаил Ромм на прощании с Марком Магитсоном. В 21 веке благодаря цифровым технологиям профессия оператора-постановщика стала совсем обиходной. На съемочной площадке с ним обращаются как с крепостным. Подтверждение этому я увидел недавно в телерепортаже о съемках нового фильма Никиты Михалкова. Он распекал оператора Владислава Опельянца подобно тому, как обращались феодалы с холопами.

Оглянуться на жизнь, прожитую в профессии – кинооператор-постановщик по производству художественных фильмов – трудной не физически, а мировоззренчески, помог опять же сюжет, увиденный по телевизору.

Без купюр передавали очередное вручение премии «Золотой орел». Где-то в третьем часу ночи настала очередь награждения операторов. Предстояло из трех номинантов объявить одного. Для такой почести вышел «академик В. Познер»: «Я не хотел быть определителем в этой номинации. Я не люблю операторов – у них всегда что-то не готово». В голосе подчеркнутая презрительность. Меня ошпарило. Вот бы лауреат после таких слов сейчас же вернул премию ему? Познер произнес: «Юрий Клименко». Талантливый оператор-постановщик с достоинством взял награду и после долгого молчания произнес: «Я бы ответил, пожалуй, но в другой раз…» Много дней «награждение» жгло во мне желание в себе разобраться. Почему, когда Володя Крупин называет публично меня «оператором Шукшина», меня потрясывает, а я молчу. А ведь раньше Шукшин называл меня «мой оператор», потом очурывался, правда. Ему такая формулировка нравилась, а мне претила. Я ему говорил: «Разделяю только твою гражданскую позицию, и только поэтому работаю на твой замысел. Ты мне предлагал брать любой твой рассказ и ставить самому. Я получал такое предложение в Минске от двух матерых профессионалов кинодела – экранизировать крепкую повесть. Потрудившись с пятью режиссерами, заключил: переходить в режиссуру – надо иметь материальный и профессиональный тылы, а у меня их в помине нет. Нечего туда и лезть! Ты, по моему наблюдению, вырвался из материального плена. Сам пишешь сценарии лучше соседей. Прочитав твои публикации, я принял схему удачного содружества, если сойдемся во взглядах, то я помогу твоему замыслу своей профессией с изобразительной стороны. Но я не твой оператор, а вольный. И не для заработка или славы терплю столько тычков и унижений, живу на два дома, чтобы не быть никому обязанным. Полагаю, если удастся сработать два замысла, третий будет изобразительно идеальным, после него непременно разбежимся – жизнь заставит. Да и терпение кончится скоро или, скорее всего, администрация нас разлучит». Начальство не терпит крепкого творческого дружества съемочного коллектива.

Еще одна причина, побудившая задуматься о рабской профессии. Перед самым началом коронавирусной пандемии в Гнездниковском переулке в подвале под вывеской «Фаланстер» купил толстую книгу в 718 страниц – Научный сборник: «Василий Шукшин. Документы, свидетельства, статьи». М.,2020. Под заголовком девиз: «Хочешь быть мастером, макай свое перо в правду…» Что сказать, удачнейшая обложка. Позавидовал, с радостью тороплюсь вычитать всю толщу текста. Открываю – в начале фотография памятника на горе Пикет работы скульптора В. М. Клыкова и в завершение тот же памятник фронтально. Современной компьютерной технологией надпись на постаменте «Василию Макаровичу Шукшину с любовью – русские люди» затерта, нечитабельна. Звоню двоюродному брату Макарыча Виктору Кибякову, живущему в Бийске: «Будешь в Сростках, посмотри на постаменте памятника, есть ли надпись?». Звонит в ответ: «Надпись есть, сильно забросана грязью, но она объемная и прочитать ее можно». Вот и макнули первый раз перо в правду! Начинали труд капитально, но породили недоверие к книге компьютерной графикой и неподлинными фотографиями с первой же страницы. И даже душевная цитата из дневников Валерия Гаврилина: «Люди, говорящие правду, умирают не от болезней», не может сгладить двоедушия издателей сборника.