В книге впервые в науке предпринята попытка выявить хуннизмы – хуннские лексические единицы, фонетические и словообразовательные элементы – в чувашском и некоторых языках Северо-Восточной Азии (включая Сибирь и Крайний Север), Средней Азии, Северного Кавказа, Восточного Закавказья и Европы.
Для специалистов в области языковых контактов, исторической лексикологии и фонетики, а также интересующихся взаимодействием, взаимовлиянием, взаимообогащением языков.
Настоящее исследование, выражаясь языком математики, – уравнение с несколькими неизвестными, ибо лексика хуннского, гуннского языка не отражена в словарях, фонетический строй не описан, система грамматических норм не разработана; сверх того, в науке нет единства мнений в определении хуннского, гуннского языка. Несмотря на это, его автор взял на себя масштабную задачу выявить хуннизмы, гуннизмы в чувашском и некоторых других языках мира. Выполнение её в ситуации, когда о хуннском, гуннском языке мало что известно, кажется, заведомо бессмысленное занятие. Между тем, читая монографию, неуклонно укрепляешься во мнении, что тема её заслуживает должного внимания и имеет научную перспективу. В ней предпочтение отдано панорамным обзорам, охватывающим огромные время (отправная точка III тыс. до н.э.) и пространство (от географического востока Земли до запада), что, собственно, продиктовано темой монографии.
Тема и цель исследования предопределили изложение этногенеза и этнической истории восточно-азиатских хуннов, их предков и потомков в общих чертах. Сведения историко-географического характера рассматриваются в неразрывной связи с лингвистическимии наоборот.
Используя методы лингвистического, исторического, географического анализа, автор приходит к непротиворечивым и достаточно хорошо аргументированным выводам, которые имеют под собой очевидную историко-географическую и лингвистическую основу, порой только отсутствие письменных свидетельств лишает их абсолютной достоверности.
Представляется вполне соответствующим действительности возведение предполагаемого самоназвания хуннов, гуннов к словосочетанию *сы *р/*äр: кит. сы – название племени, др.-тюрк. *р/*äр – «человек; люди», т.е. «сы человек; сы люди», а сы *р/*äр – к словосочетанию *сы жень: кит. сы – название племени, кит. жень – «человек; люди», т.е. «сы человек; сы люди», на основе которого образовалось сложное слово со вставным звуком [п/в] *сыпар/*сывар, которое впоследствии стало употребляться как простое и в значении этнонима. Историко-географически и лингвистически объясняются также его фонетические варианты, возникшие в разные исторические эпохи на той или иной географической территории и сохранившиеся в греческих, латинских, арабских, армянских, сирийских и других письменных источниках, а также в фольклоре некоторых народов Западной Сибири: савар, сыпыр, сывыр, сыбыр, сибир, сипыр, сепыр, сапир, савир, сабир, сувар, сепер, сепир, севар, север, себёр, сябёр, супар, супра, себар, сопра, шабёр, сёпыр, шапыр, сибыр, савыр, сирти (сиирти, сииртя), сирти-ма, сибер-та, один из которых может максимально приближаться к реальному звучанию подлинного имени хуннов, гуннов. Лингвистическое толкование их не оставляет сомнения в том, что они действительно являются фонетическими вариантами этнонима
