Ирада не один раз проходила мимо этой
высотки. Новостройка в пятнадцать этажей высилась словно башня,
которую видно издалека. Недавно строительный забор убрали и
облагородили территорию. Говорили, что на днях комиссия примет
здание в эксплуатацию. Ирада тихонечко пробралась в подъезд за
каким-то рабочим. Пошла по лестнице на последний этаж, боясь
столкнуться с кем-нибудь в лифте. Хвала небесам, люк на крышу
оказался открыт. Всё тело болело, Ирада чуть не задохнулась,
поднимаясь, а когда выбралась на крышу встала у двери, чтобы её с
улицы не было видно. Перед взором поплыл туман от слёз. Короткая
жизнь в восемнадцать лет пронеслась в голове картинками.
Ей пять лет. Папа катает, посадив на
плечи. Ирада заливисто смеётся на весь дом.
Здесь она идёт с родителями в школу,
держа их за руки, улыбка сияет на лице.
Картинки мелькали, как кадры фильма, и
от этого мысленного зрелища было больно. Сердце замирало и щемило,
душа разрывалась на части.
Её жизнь была счастливой несмотря ни на
что, по крайней мере, Ирада так считала. Подумаешь, жила с
родителями в одном маленьком провинциальном городишке. Зато в
добротном коттедже, построенным отцом и вмещающим в себя шесть
жилых комнат. Поэтому у Ирады, старшего брата Исы и двух сестричек
были отдельные спальни.
Когда пошла в школу, выглядела как
детсадовец. Во втором классе рост намного не прибавился, из-за чего
к ней прочно приклеилось прозвище Малявка. Впрочем, в школе особо
не обижали. Не принимали в компанию лидера класса, но не больно и
хотелось. А шепотки и смешки за спиной Ирада стойко
игнорировала.
Да, её называли лузером и заучкой, что
поделать, если училась на одни пятёрки. Лишь по физкультуре она
оказалась потенциальной двоечницей, но отец договорился со знакомым
врачом и ей дали освобождение на все годы учёбы. Астигматизм не
такое уж заболевание, чтобы не ходить на физкультуру, но папа
постарался. Впрочем, у неё были подруги среди одноклассников, такие
же лузеры, иногда обращавшиеся по-простому — Ира.
Ирада вспомнила об отце, представив его
перед собой. Азиз был человек жёсткий, если не сказать жестокий,
держал домочадцев в кулаке. Если что-то не так, как он хотел, можно
и тумаков огрести. На расправу он был скор, не жалел ни жену, ни
детей, особо это касалось вопросов обычаев. Отец владел несколькими
продуктовыми магазинами и считал себя если не королём жизни, то уж
точно его заместителем.
Ирада старалась не перечить отцу.
Приходила из школы вовремя, допоздна не гуляла, вела себя крайне
вежливо. И если честно, всегда побаивалась папу, хоть и любила.
Ирада вытерла слёзы ладонью. То, что
было дальше, вспоминать невыносимо. Она гнала от себя эти мысли, но
не выходило от них избавиться. Перед взором как наяву стоят
одноклассники Никита и Вовка — главари класса и первые хулиганы
школы. Они заволокли её в кабинет трудовика, где никого не было.
Никита полез целоваться, лапал грудь, Вовка снимал на камеру
телефона. Потом её отпустили.
— За что?! Что я вам сделала?! —
крикнула Ирада, глядя на парней.
— Нехрен было смотреть на меня
щенячьими глазами! Ненавижу черножопых! — рыкнул Ник, ударяя в
стену рядом с головой Ирады.
— Может поимеем её, чтобы знала, что
таким у нас в городе не место, — хохотнул Вовка.
— У неё папа коммерс, наверняка связи
среди полицаев имеет. Разошли видосик всем нашим, с неё хватит. —
Через три дня ЕГЭ, это тебе в подарок на выпуск из школы,
чурка.
Ирада подбежала к Вовке, попыталась
отобрать телефон, просила, чтобы не отсылал. Тот грубо толкнул, а
она повалилась на пол, как куль с дерьмом. Ещё и очки чуть не
разбила. В ушах стоял звук шагов и пиликанье. Гад отправлял видео
одноклассникам.
