Книга 2. Ленинградец
Повесть
Перемены в Мишкиной жизни начались, когда пошёл ему восьмой год от роду, и оказалось, что всё что он знал и умел до этого, это мало и надо учится в школе. Зачем учиться, Мишка понимал не совсем, так как казалось знаний и умений у него и так достаточно, читать-писать умеет, считает до ста хорошо. Но раз надо, значит надо, до поры сильно его это не озадачивало.
У взрослых же, в первую очередь мамки с папкой, проблем, конечно, было куда больше. Первая и главная из них, где Мишку вообще учить. Школы в ближайшей округе уже не было, возить его одного за двенадцать километров было практически не возможно. Ближайшая школа, да и то начальная, в соседней деревне, куда надо идти три километра, через лес.
Решение было принято совершенно без Мишкиного участия, единственно на тот момент верное и правильное, надо школьника отправлять в Ленинград, к бабушке Кире.
Ленинградскую бабушку Мишка знал, вернее – видел, она как-то приезжала в деревню в гости, прошлым летом. Родственницу он в ней тогда не признал, хотя бабушка и привезла много всяких вкусностей и одежды, уважения Мишкиного не заслужила. Странная какая-то была бабушка, совсем не похожа на всех деревенских. И одета была не так, и разговаривала не так, а главное совсем ничего не умела делать. Не знала, как сгребать сено, как достать воду из колодца с журавлём, как истопить баню. И что совсем уж было смешно, она боялась коров, да и овец с козами тоже. Когда по деревне гнали стадо, всегда пряталась в дом. В общем, в Мишкином понимании человеком бабушка Кира была совершенно никчёмным и ни к чему не приспособленным.
Но случилось всё вообще, по другому, или немного по другому, как бы то не было такого разворота событий не предполагалось и не просчитывалось. И как Мишка понял, неожиданностью это стало не только для него, но и для мамки с папкой, и для бабушки Киры.
Началось всё с того, что однажды в доме появились совершенно Мишке не знакомые люди. Вернее об их существовании он знал, ему рассказывали, что у Мишки есть ещё одна мать и старший брат. Он даже их представлял, мать такая же как мамка, маленькая и всё время что-то делающая, а брат, раз старший, большой и сильный. Как Толька Бодров, который уехал учиться на моряка, или как Вовка Рудов, что поступил в милицию.
То, что оказалось на самом деле повергло Мишку в уныние и расстройство. Та, которая мать, оказалась худой, высокой тёткой. А главное она курила. Что бы тётки курили, такого он представить себе не мог, и подходить к ней близко категорически отказался.
Брат разочаровал ещё больше, мало того, что он был такой же как Мишка по росту, так ещё и конопатый. Щёки у него были толстые, от чего лицо казалось круглым. На щеках и носу веснушки, как нарисованные карандашом точки. А одет был брат, в какой-то непонятный серый пиджачок и такие же серые короткие штаны, зато чистенький и важный. Несмотря на толстые щёки, выглядел худеньким и как будто даже меньше Мишки ростом, но смотрел с превосходством и задиристо. Первым родственным желанием к новоявленному брату было: «Надо извалять в грязи на дороге». Но пока Мишка это отложил, «Посмотрим ещё, что за брат».
С курящей тёткой, которая, не понятно почему, была Мишке мать, и с конопатым братом, приехал мужик, в костюме и очках, со странным именем – Олег, в деревне имени такого не было. Но на него почти никто не обращал внимания. Разговаривал мужик мало, или вообще не разговаривал, и был каким-то не заметным.
А потом, Мишка несколько раз слышал, как мамка с папкой о чём-то громко разговаривали или даже ругались с матерью. Наверное, поэтому гости, мать с Олегом, долго не задержались, и через несколько дней собрались и уехали. В отличии от других гостей, которые бывали, провожать их никто не поехал, не было как обычно сборов-проводов, лошадь, что бы увезти на полустанок никто не запрягал, они просто ушли. А брат остался.
