День не заладился с самого утра.
С самого утра буквально всё валилось из рук! Нет, мобильный было не жалко, он всё равно противоударный – специфика работы обязывает, а вот кофе, пролитый на дорогой, армянской работы ковёр, выводил из себя. Вот и сейчас, второй раз за вечер, стоя перед кофемашиной, Уфимцев сомневался, брать ли ему очередную чашку. А ну, как опять?
В гневе он сжал кулаки. Всё это проклятое задание! Ну какой из него спецагент? Какой шпион? Он вон и чашку-то удержать не может. Позвонить, что ли, попросить отменить операцию? Борис Ефимович поднял к глазам дрожащую руку. Предательский тремор не желал уходить.
– Чёрт! – выругался он в сердцах. – Чёрт, чёрт, чёрт!
Странным образом, эта вспышка раздражения помогла прогнать страх. Даже руки почти перестали дрожать. Ободрённый этим фактом, Уфимцев не стал никуда звонить, а налил-таки вторую чашку капучино и аккуратно ступая, прошёл в гостиную. Свет включился автоматически, едва хозяин переступил порог. Взгляд его зацепился за новенький с иголочки тёмно-серый спортивный костюм, разложенный на диване. Борис Ефимович непроизвольно попытался втянуть живот, но не смог.
«С завтрашнего дня начну худеть», – отрешённо подумал он. – «Или лучше с понедельника? Да, наверное, лучше. Оставшиеся два дня поем напоследок, а с понедельника начну».
– Афина, – сказал он, обращаясь к умному дому, – сделай мне какой-нибудь фильм про шпионов.
– Желаете принять участие в создании сюжета? – тут же откликнулась нейросеть.
– Нет, пусть всё будет на твоё усмотрение, – не пожелал напрягаться Уфимцев и уселся в любимое кресло. – Хотя, знаешь… Добавь меня в свой сюжет. Да, и любовную линию, обязательно! И пусть я буду злодеем для разнообразия. Только, пожалуйста, без смертоубийства в конце, очень тебя прошу. Прямо-таки, настаиваю…
– Хотите, чтобы зло победило?
– Нет, хочу, чтобы всё оказалось не тем, чем кажется.
Он поставил чашку на стеклянный столик и подошёл к книжному шкафу. Кряхтя, открыл нижнюю дверцу и вытащил на свет внушительный кейс серебристого цвета. Отнёс его на диван и положил у спортивного костюма. Подумал мгновенье и присел в стоящее рядом кресло. Откинулся на спинку, закрыл глаза и стал терпеливо ждать. Долго ждать не пришлось. Через пять минут Афина вернулась:
– Первые десять минут фильма готовы, Борис Ефимович. Остальное дорисую в процессе. Запускать?
– Валяй, – добродушно махнул рукой хозяин и потянулся за кофе.
Внезапно погас свет. Уфимцев замер.
– Афина? – настороженно спросил он. – Что случилось?
Никто ему не ответил.
«Тихо, как в склепе», – мелькнула непрошенная мысль.
Сравнение со склепом Борису Ефимовичу явно не понравилось. Рука опять предательски дрогнула и кофе пролился на журнальный столик. Он уже хотел опять выругаться, как вдруг в дверь постучали.
«Вот оно… Началось!»
Мышцы неожиданно стали ватными. Чашка выскользнула из пальцев и глухо ударилась о стекло. Кофе брызнул во все стороны, заливая и столик, и ковёр, и брюки Уфимцева. Ничего этого он не заметил. Сердце и без того норовило выскочить из груди.
– Да что за глупости! – отругал себя Уфимцев. – Уж кому-кому, а мне точно нечего бояться…
Однако, страх не уходил. Борис Ефимович на цыпочках прокрался к двери, подсвечивая путь фонариком на смартфоне. Включил панель видеонаблюдения с модной инфракрасной подсветкой – не зря поставил аккумулятор! – и осторожно заглянул в дверной глазок, но там было черным-черно. То ли датчик накрылся, то ли кто-то просто прикрыл камеру ладонью.
Пришлось действовать по старинке:
– Кто? – хрипло спросил Борис Ефимович.
– Свои! – глухо ответили из-за двери.
Голос и впрямь показался знакомым. Уфимцев открыл дверь, посветил смартфоном на гостя и узнав, облегчённо выдохнул:
