Это произошло около четырех лет назад. Кажется, будто все это случилось не со мной, а с кем-то другим. Будто ещё вчера мои родители сидели на этой кухне, прямо за этим столиком, с чашкой горячего кофе в руках и сэндвичем с беконом. Они всегда внимательно слушали меня, пока я делилась своими успехами в школе. Но теперь всего этого нет. Меня тоже не стало. Давно уже не стало. Наверное, с того самого дня в той треклятой аварии частичка меня тоже умерла. От прежней меня не осталось и следа. Единственная весомая причина, по которой я всё ещё продолжаю существовать – это мама. Она все, что у меня осталось, и я просто не могу ее подвести. Я нужна ей точно так же, как и она мне. Каждый день я чувствую потребность в ее присутствии. Каждый чертов день я засыпаю с мыслью, что завтра будет все как раньше, как когда-то давно. Будто я сейчас я закрою глаза и услышу мамин ласковый голос: «Пора вставать, милая, иначе ты опоздаешь в школу». Но каждое утро вместо ее голоса я слышу проклятую мелодию, поставленную на будильник. Интересно, как она чувствует себя сегодня? Ужасно захотелось увидеть ее, обнять и просто посидеть рядом. Может быть, сегодня она сможет так же пошевелить пальцем, как и на прошлой неделе. Не стоит верить словам доктора Кастерса, ведь его тогда не было в палате, а я абсолютно точно почувствовала ее легкое движение мягкими пальцами по моей руке. В прошлый раз он сказал, что мне показалось, и что иногда мы слишком сильно хотим принимать желаемое за действительное. Помню, как сильно я тогда разозлилась на эти слова и даже потребовала другого лечащего врача, более опытного. Конечно же, никто и слушать меня не стал.
Внезапно на телефоне заиграла противная мелодия, поставленная заранее на будильник, а это значило пора вставать и собираться в колледж. Опаздывать с самого первого дня не хотелось, поэтому я решила отбросить лишние мысли и начинать собираться. В последние годы я не особо следила за модой, к тому же приходилось на всем экономить. Медицинские препараты, которые были необходимы маме, стояли не дешево, поэтому я одевалась всегда достаточно просто. Хватаю со спинки стула приготовленные заранее светлые джинсы и темную кофту. Мигом накидываю их, поглядывая на дисплей экрана, чтобы не опоздать. Закидываю сумку через плечо и бегу по ступенькам вниз. Судя по грохоту на кухне, он уже проснулся, и мне не удастся с ним разминуться. На кухне за столом сидел мой проклятый опекун. Ненавижу его. Всем сердцем ненавижу. Но больше всего я ненавижу проклятые американские законы. Если маме не станет лучше, мне придется терпеть его до двадцати одного года. А это самое худшее, что может со мной произойти.
Я слегка замешкалась на ступеньках, вспомнив, что вчера оставила на кухонном столе свой блокнот и пару тетрадей, которые купила для занятий. К моему огромному разочарованию, там уже сидел Джек. Сжимаю руки в кулак, чтобы набраться смелости забрать их, хотя уже наперед знала, что, возможно, пожалею об этом решении. Как только я спустилась, он сразу же перевел на меня недовольный взгляд.
– Что ты напялила на себя? Разве я не говорил тебе выбросить эти джинсы? Хочешь, чтобы меня снова люди обсуждали, будто я ни копейки не даю тебе на нормальную одежду?
Как будто это не так. С самого первого дня ты сменил пароли и заблокировал все банковские счета моих родителей. Козел.
Опускаю глаза в пол, чтобы лишний раз его не злить.
– Доброе утро, мне уже пора. – я попыталась выхватить со стола свои вещи, быстро запихивая их в сумку.
– Чтобы после учебы сразу шла домой. И тебе же будет хуже, если ослушаешься.
– Угу, – бормочу я.
Не теряя времени, быстрым шагом направляюсь к двери. Но его резко сменившийся тон заставляет застить на месте.