Давным-давно хороша была жизнь на Руси-матушке. Привольно было, сыто да весело. Среди всех городов русских Киев был самым главным. Оттуда Князь мудро правил всею землёй, куда глаз хватает. Благодаря его заботам в государстве всё ладилось. Люд простой не ленился, с утра до ночи трудился: пашню пахал и хлеб сеял. А какие праздники устраивали – залюбуешься! Хороводы, песни, гармонь до утра не замолкает.
Но только стали вдруг дела нехорошие твориться. Повадились разбойники деревни разорять. То скотину утащат, то мелочь какую, а то налетят целой стаей, как вороны голодные. В двери, в окна лезут, до ниточки крестьян обирают.
Главным у злодеев был Соловей-разбойник. Сам мелкий, лицом страшный, на голове чуб, а усищи тараканьи до земли свисают. Ни конному, ни пешему он прохода не давал, жёг да грабил деревни русские.
Как-то раз напали разбойники на деревеньку одну. Добро из домов вытащили и снесли своему главарю. Уселся он на куче наворованного и начал приказы раздавать. Мол, всех жителей в плен взять, связать по рукам и ногам, а дома сжечь. Сказано – сделано, дурное дело-то оно не хитрое. Разбойники с хохотом стрелы подожгли и в крыши соломенные начали целиться.
Ещё секунда, и злодейство было бы неминуемо. Но вдруг раздалось где-то вдали конское ржание. Из-за холма появился богатырь верхом на красивом скакуне. Шерсть у коня медью отливала, а грива и хвост золотом горели. Наездник был ему под стать. Высокий, широкоплечий, с бородой аккуратной. Одет он был в кольчугу блестящую и шлем остроконечный.
Соловей повернулся, прищурился и злобно бросил:
– Илья!
И верно, то был Илья Муромец, бесстрашный защитник земли Русской.
Взмахнул злодей рукой, и вся его разбойничья рать на богатыря кинулась. Не дрогнул витязь, только зачерпнул землицы русской, чтобы силушки богатырской набраться, шепнул:
– Ну, помогай, мать сыра земля! – И бросился в бой.
Войско разбойничье ощетинилось топорами, копьями и секирами. Да вот только одного удара кулака Ильи Муромца достаточно было, чтобы с десяток супостатов взлетели в воздух, ударились оземь и бежали в ужасе. Конь его тоже силушкой был славен: то ногой злодея лягнёт, то взмахом хвоста сразу трёх раскидает, то зубами копьё перекусит. И минуты не прошло, как всех разбойников они на пару поколотили.
Остались Илья и Соловей один на один.
– Хороший у тебя конь, Илья! – скорчил разбойник злобную гримасу. – Может, продашь?
– Не конь это вовсе, – отрезал богатырь, – а друг мой верный.
Отстегнул он булаву – оружие своё – от седла и пошёл на Соловья. Разбойник раздулся, набрав в лёгкие воздуха побольше, и засвистел. На всю Русь он был известен свистом своим нечеловеческим. От него никто укрыться не мог, ни стар ни млад. Свет померк, дубы до земли согнулись, людей с ног сшибло, булава в руках у богатыря треснула. Но Илья устоял. Медленно приближался он к своему врагу. Свист усиливался, Соловей от натуги краснел, темнел, белел. Наконец подошёл Илья вплотную к разбойнику, поднатужился и поднял кулак богатырский. Вбил Соловья в землю по пояс, чтобы унять его, ротозея. Только свист прекратился, как небо очистилось и засияло солнышко.
Илья разбойника за шиворот из земли вытащил и связывать принялся.
– Ну, Илья… – шипел злодей. – Придёт мой час, погоди…
– Расслабься! – не дал ему договорить богатырь и рот заткнул.
Закинул он Соловья на спину лошади и запрыгнул в седло. Жители деревни на прощание до земли кланялись своему спасителю.
– Ой, спасибо, добрый молодец! – радостно галдели они. – Богатырь настоящий! Доброго пути, защитник наш!
